• Просмотр темы

РОБЕРТ БАРНАРД ｢ROBERT BARNARD｣

   П С Е В Д О Н И М:  BERNARD BASTABLE
   Д А Т А  Р О Ж Д Е Н И Я:  23 НОЯБРЯ 1936 г. ｢БЕРНЕМ-ОН-КРАУЧ, ЭССЕКС, АНГЛИЯ｣
   Д А Т А  С М Е Р Т И:  19 СЕНТЯБРЯ 2013 г.
   Р О Д  З А Н Я Т И Й:  ПРОЗАИК, СЦЕНАРИСТ
   Г О Д Ы  Т В О Р Ч Е С Т В А:  1974 — 2007 гг
   С Е Р И Й Н Ы Й Г Е Р О И:  инспектор Скотланд-Ярда Перри Третоуэн; Чарли Пис
   Ж А Н Р:  КРИМИНАЛЬНАЯ БЕЛЛЕТРИСТИКА; NON-FICTION
   НАГРАДЫ И ПРЕМИИ:  БРИЛЛИАНТОВЫЙ КИНЖАЛ (2003)

Роберт Барнард — Британский писатель детективного жанра, критик и преподаватель.
Рассказы Роберта Барнарда отличаются изумительным черным юмором, благодаря которому они не единожды попадали в ежегодники лучших рассказов и несколько раз были номинированы на престижные премии Эдгара и Агаты.

ABOUT THE AUTHOR
  Роберт Барнард окончил колледж Баллиол Оксфордского университета и получил степень доктора философии в Бергенском университете в Норвегии. Поработав лектором в университетах Австралии и Норвегии, в 1974 году он опубликовал свой первый роман A Little Local Murder. В романе ‘Death By Sheer Torture’ (1981) он впервые изобразил детектива Скотланд-Ярда Перри Третоуэна (Perry Trethowan), который впоследствии появился еще в четырех романах.
  В 1980 году он опубликовал критическую работу ‘A Talent to Deceive: An Appreciation of Agatha Christie’.

  Рассказы Роберта Барнарда отличаются изумительным черным юмором, благодаря которому они не единожды попадали в ежегодники лучших рассказов и несколько раз были номинированы на престижные премии Эдгара (8 раз!) и Агаты. В 1988 году его рассказ ‘Надежнее, чем развод’ получил ‘Агату’. Барнард был награжден престижной премией Cartier Diamond Dagger в 2003 году от Crime Writers Association за ‘жизненные достижения’ (это, наверное, такой черный юмор в ответ от собратьев по перу). Барнард также лауреат премий Ниро Вульфа, Энтони и Mакавити. Как пишет издание VJ Books: Роберт Барнард очень разносторонний: от легкого и сатирического тона в раннем периоде творчества до более глубокого психологического погружения в поздний период. В романе "Dead, Mr. Mozart" написанный в 1994 г.. великий Вольфганг Амадей Готлиб по воле автора доживает до преклонных лет и переселяется в Лондон, где в 1820 году расследует убийство в оперном театре. Альтернативная история это вам не черный юмор!

  До последних дней Барнард и его жена Луиза жили в Йоркшире.

MYSTERY NOVELS

CHARLIE PEACE series

PERRY TRETHOWAN series

as BERNARD BASTABLE

COLLECTION
① DEATH OF A SALESPERSON AND OTHER UNTIMELY EXITS｢n.｣ 1st ed: ‘Scribner Book Company’, January 1989
② THE HABIT OF WIDOWHOOD｢n.｣ 1st ed: ‘Wheeler Publishing’, December 31st 1996
×

Подробная информация во вкладках

К СОЖАЛЕНИЮ, ПРОИЗВЕДЕНИЯ РОБЕРТА БАРНАРДА НЕ ПЕРЕВОДИЛИСЬ НА РУССКИЙ ЯЗЫК. ТОЛЬКО ОДИН РАССКАЗ ‘УТРЕННЕЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ’ (BREAKFAST TELEVISION) В СБОРНИКЕ

‘АНГЛИЙСКИЙ ДЕТЕКТИВ. ЛУЧШЕЕ’*

. НИЖЕ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ ПРЕДЛАГАЮТСЯ НЕСКОЛЬКО РАССКАЗОВ ПЕРЕВЕДЕННЫЕ НАШИМИ УЧАСТНИКАМИ.

ВНИМАНИЕ!
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации.
“Идеальный медовый месяц”
   К тому времени, как Кэрол добралась до греческого острова, выбранного ими для идеального медового месяца, она уже начала желать, чтобы он оказался хоть чуть-чуть менее идеальным. После церемонии и свадебного завтрака с речами, последовал отъезд, ожидание в аэропорту Манчестера, ночной перелет, поездка на автобусе из афинского аэропорта, а теперь еще долгое плаванье на пароме до Матоса. Когда остров, показавшись на горизонте, начал приближаться, Кэрол подумала, что это место сильно выиграло бы, будь на нем аэродром.
   Разумеется, Дэвид был чрезвычайно мил и ласков во время всего путешествия. К тому же, зная, что она всегда была очарована Грецией, именно он придумал устроить такой медовый месяц. Поэтому было совершенно естественно, что он поднимал ей настроение, напоминая о романтической природе острова, экзотической кухне, экскурсиях на Крит и Родос. И, разумеется, о наслаждениях медового месяца. Дэвид всегда настаивал, что их первый раз должен произойти в роскошном отеле на Матосе. Дэвид был старомоден. Он не хотел ничего раньше времени, до свадьбы, и Кэрол думала, что с его стороны это довольно мило. С другими мужчинами у нее слишком часто все происходило раньше времени и вообще без свадьбы.
   Возвышаясь, словно сказочный торт посреди блестящей голубой скатерти, Матос приобретал все более четкие очертания.
   — Он прекрасен, — сказал Дэвид. — Просто идеален.
   — Все было просто идеально, — мечтательно сказала Кэрол. — Свадьба, завтрак — все.
   — Почти идеально, — ответил Дэвид. — Мне только хотелось бы, чтобы папа был там, чтобы разделить наше счастье.
   Дэвид любил своего отца, умершего незадолго до их помолвки. Ему не хватало его, и он находил свою новую роль главы сельскохозяйственной компании “Ллойд-Джонсон Эстейт” обременительной и беспокойной. Кэрол коснулась его руки, лежавшей на поручне парома.
   — Почти идеально, — согласилась она. — Настолько идеально, насколько это было в наших силах.
   По мере их приближения к острову, начали проявляться детали. Руины монастыря на вершине холма, рыбачьи лодки и прогулочные яхты в гавани, ресторан со стоящими снаружи столиками, накрытыми скатертями в красную клетку... люди на причале.
   — Местные крестьяне, пришли посмотреть на наше прибытие, — сказал Дэвид. — И несколько туристов, я думаю.
   — Нам не нужно говорить ни с кем из них, если нам этого не захочется, — сказала Кэрол. — У нас есть мы сами.
   Внезапно, когда катер подошел к пристани, она почувствовала, как напряглось тело Дэвида.
   — Этого не может быть, — пробормотал он. — Это же просто... О, господи!
   Его лицо побагровело от ярости. Кэрол никогда не видела его таким. У него была такая нежная душа. Она поглядела на него со страхом.
   — В чем дело, Дэвид?
   — Эта свинья. Совершеннейшая свинья. Разве ты не видишь, кто это? Это тот мерзавец Джошуа Суэйн.
   — Ох, Дэвид, этого не может быть.
   Но было очень похоже, что это действительно он. Он стоял в конце пирса, как раз там, где должен был причалить паром. Он был одет в прекрасно сшитые белые брюки и щегольскую рубашку, расстегнутую до пояса и завязанную узлом на пупке. Он был очень загорелым, очень мускулистым, так что даже Дэвид, владелец крупной компании, казался рядом с ним деревенским увальнем. Дэвид, почему-то, никогда не выглядел сексуальным.
   — Не обращай на него внимания, — сказал Дэвид, красный и злой. — Он думает, нам придется поздороваться с ним, раз он встал тут, посреди причала. Ну что ж, мы вовсе не должны это делать. Иди спокойно мимо. Не обращай на него внимания. Бог мой, что за дьявольская бесцеремонность! Кем он себя возомнил?
   Не было никаких сомнений, кем был Джошуа Суэйн. Меньше года назад его... ухаживания за Кэрол обсуждал весь Мерионет[1], о них сплетничали в пабах и чайных по всему графству. Джошуа Суэйн был всего лишь сыном зеленщика, но он определенно умел пустить пыль в глаза. И Кэрол всегда возмущала эта фраза: “всего лишь сын зеленщика”. Если уж на то пошло, она сама была “всего лишь” дочерью школьного учителя, не так ли? И кем бы еще она ни была, снобом она не была точно. А если кто-нибудь спрашивал у Кэрол, как Суэйну удается пускать пыль в глаза, чем он занимается, как зарабатывает на свои развлечения, она только пожимала плечами и говорила, что это не ее дело.
   — Он просто приятный компаньон, — говорила она.
   — О, в самом деле? — говорили остальные.
   — Просто не смотри на него, — прошипел Дэвид, когда паром причалил. — Иди мимо, не разговаривай с ним, не показывай, что догадываешься о его существовании. Вот скотина!
   Так они и сделали, хотя почему-то это выглядело ужасно неестественно. Держась за руки и глядя друг другу в глаза, они прошли мимо Джошуа Суэйна к автобусу. Там они сели, все еще разговаривая неестественно высокими голосами, все еще глядя куда угодно, только не назад, на причал, пока в багажник не загрузили их вещи и чемоданы других туристов, и автобус не начал свой подъем к отелю.
   Разумеется, когда они вышли и направились в вестибюль отеля, он снова был там. Отчего-то Дэвид ожидал этого, поскольку поездка оказалась очень короткой, а Джошуа был хорошим альпинистом, — “горным козлом”, как его несколько двусмысленно называли дома. Хотя появление Суэйна было почти ожидаемо, это не упростило для Дэвида проблему, что с ним делать. Кэрол старательно не замечала его, но когда они подошли к стойке администратора, а Джошуа уже стоял там со всей своей наглой сексуальностью, Дэвид рявкнул:
   — Дай пройти! — И Джошуа с приятной улыбкой ловко сдвинулся в сторону. Отчего-то казалось, что у него в запасе всегда есть какой-нибудь фокус, как бы плохи ни были его дела.
   Они прошли в свой номер, а Джошуа следил за ними, стоя в залитом солнцем дверном проеме, и казалось, сам являлся частью солнца, или был создан им. Оказавшись в безопасности в спальне, они сели на кровать и посмотрели друг на друга.
   — Это ужасно, — сказала Кэрол. — Просто невообразимо. Он не имеет права.
   — Конечно, он не имеет права. Ты бросила его ради меня, и на этом все дело закончилось.
   — На самом деле я бросила его задолго до того, как увлеклась тобой, — сказала Кэрол. И действительно, с того дня, как она порвала с Джошуа, и до того, как начала встречаться с Дэвидом, прошло две недели. — Он вел себя так, словно я его собственность.
   — Я просто не знаю, что тут можно сделать.
   — Мы можем переехать в другой отель.
   — И он поедет следом за нами? Мы станем посмешищем.
   Дэвид всегда был болезненно чувствителен к шуткам на свой счет.
   — Ну, тогда придется держаться здесь до конца, — Кэрол смущенно хихикнула. — Конечно, мы могли бы все время оставаться в нашем номере, и это было бы чудесно. Но нам нужно будет что-нибудь есть.
   Дэвид оглядел комнату.
   — Могли бы. Я полагаю, они здесь доставляют еду в номера. Но, будь я проклят, если я не буду ходить в ресторан из-за того, что там может оказаться он.
   — Нет. Почему мы должны это делать? Хотя ситуация может получиться неловкой...
    Дэвид казался очень мрачным.
    — Он все испортит. Ты знаешь, чего бы мне сейчас хотелось... ну... ты же понимаешь... Но я совершенно не желаю, чтобы это произошло в такой обстановке. Нам нужно с этим разобраться, так или иначе.
   — Вот именно. Потому что, если мы не сможем с этим разобраться, мы можем с таким же успехом вернуться домой и... начать нашу супружескую жизнь там, — Кэрол посмотрела на часы. — Сейчас как раз время обеда. А после всего этого путешествия я здорово проголодалась.
   Они оба приняли душ порознь, скромно и благопристойно. Потом они одели чистые летние наряды, элегантные и приятные на ощупь. “Наряд, в котором Дэвид выглядит почти красивым, — подумала Кэрол, — и, несомненно, более чем респектабельным”. Потом, держась за руки, они спустились к обеду.
   Его не было там, когда они пришли, и они были рады этому. Но едва они успели ознакомиться с меню и сделать заказ официанту, как увидели, что Суэйн входит в ресторан из вестибюля. Официант попытался проводить его туда, где, по-видимому, было его обычное место, но они заметили, как что-то перешло из его руки в руку официанта, и он подошел и уселся за соседний столик.
    — Добрый день еще раз, — весело сказал он. — Знаете, вы сделали отличный выбор. Просто великолепный выбор. Вряд ли найдется место лучше, чем Матос, для медового месяца. Вы будете ужасно счастливы здесь.
   Дэвид задохнулся, а Кэрол неохотно пробормотала что-то вполголоса в ответ, для остальных обедающих, сидевших вокруг. Джошуа уже отвернулся к официанту и принялся делать заказ на языке, звучавшем как греческий (для тех, кто греческого не знал). Он мог бы писать статьи по кулинарии для какого-нибудь глянцевого журнала.
    Это была ужасающая трапеза. Все, что они говорили, было слышно ему за соседним столиком. Они как могли быстрее проглотили свой обед, а когда они уже вставали из-за стола, Джошуа сказал:
   — Приятного дня. Тут есть несколько совершенно потрясающих маршрутов для прогулок, знаете ли. Просто дайте мне знать в любое время, когда соберетесь, и я покажу вам все окрестности.
    Дэвид и Кэрол задохнулись от ярости. Когда они подошли к двери, Дэвид принял решение. Он оставил Кэрол, и вернулся обратно в ресторан.
   — Послушайте, — сказал он, выкатив глаза, с побагровевшим лицом. — Чего вы добиваетесь?
   Джошуа поднял брови и одарил его холодной улыбкой.
   — Чего добиваюсь, старина? Я совершенно не понимаю, о чем это вы. Я здесь отдыхаю, как и вы... ну, почти как вы.
   — Вы же не собираетесь убеждать меня, будто это просто совпадение.
   — Ладно, ладно. Я не буду убеждать вас, будто это просто совпадение.
   — Вы приехали сюда намеренно, потому что вы узнали, что мы собираемся приехать именно сюда.
   — У этого острова много приманок, — заметил Джошуа, улыбаясь на этот раз по-кошачьи. — И это, разумеется, одна из них.
   — Если вы воображаете, будто сможете заставить нас поджать хвост и сбежать, вы будете разочарованы.
   — Напротив, я буду разочарован, если вы сделаете это. Это доставило бы мне столько хлопот. Но я знаю, вы — упрямый уэльский чурбан, Дэвид. И я знаю, что вы не трус.
   — Я знаю, что вы — скотина, — сказал Дэвид, так повысив голос, что даже сидевшие за дальними столиками люди начали оглядываться на него. Он побагровел и снова перешел на шепот. — Но я никогда бы не подумал, что вы захотите причинить Кэрол такое расстройство.
   — Она расстроилась? Не понимаю, с чего бы. Многим женщинам нравится иметь в своем распоряжении двух мужчин.
   — Вы вовсе не в ее распоряжении.
   — Я, разумеется, буду в полном ее распоряжении, если она этого захочет.
   — Если вы и дальше будете навязываться нам так, как вы делали это сегодня...
   — Что тогда?
   Он сказал это самым вызывающим и наглым тоном, насмешливо подняв брови. Потому что, чем, в конце концов, мог угрожать ему Дэвид?
   — Я не отвечаю за последствия, — прошипел Дэвид и вышел из ресторана.
   Последствия, к несчастью, главным образом легли на плечи Дэвида и Кэрол. Дэвид сказал, что он совершенно не желает... начинать их медовый месяц, пока все это нависает над их головами. И Кэрол сказала, что ей тоже вовсе этого не хочется. Они сидели в своем номере в отеле и обсуждали сложившуюся ситуацию. И Кэрол сказала, что они по крайней мере могут говорить друг с другом об этом деле, и что в действительности они столкнулись с первым кризисом в своей семейной жизни. Если они сумеют противостоять всем остальным так же хладнокровно, возможно, все сложится не так уж плохо, правда?
   “Проблема в том, — подумал Дэвид, — что сталкиваться с кризисами в семейной жизни — это одно. И справляться с ними можно спокойно и с достоинством. Но столкнуться с Джошуа Суэйном — это совершенно другое дело”. Одна только мысль о Джошуа Суэйне приводила его в ужас. Точно так же его бросало в пот от разговоров с работниками в первые недели после смерти отца, когда он возглавил семейное предприятие. Мысль, что он и Кэрол... И хоть от сплетен всегда один лишь вред, Дэвид отчего-то никак не мог выкинуть эту мысль из головы. И это делало его очень далеким от хладнокровия.
   Они не собирались сидеть взаперти в своем номере, это ясно. Около трех часов дня они вышли на прогулку. И она, вероятно, доставила бы им удовольствие, если бы они постоянно нервно не оглядывались по сторонам, чтобы узнать, не следят ли за ними. Остров был прекрасен — с полого спускающимися тучными пастбищами и поражающими воображение отвесными скалами, вздымающимися к небу. К счастью, они были молоды и полны сил, а Дэвид к тому же любил лазать по горам. Но когда они подошли к отелю, неизбежное случилось. Внезапно появился Джошуа, незаметно подкравшийся к ним.
    — Прекрасный остров, не правда ли? — спросил он. — Я подумал, что, пожалуй, позволю вам наслаждаться прогулкой в одиночестве. Вы ходили в Нимос, да? А потом поднялись на гору, к посту береговой охраны, а потом вниз по тропинке и обратно к отелю?
   Значит, он все время следил за ними. Дэвид был в ярости. Он отвел Кэрол в сторону.
   — Ты иди вперед дорогая, — сказал он. — Я собираюсь разобраться с этим подонком раз и навсегда.
   Отправляя Кэрол вперед, Дэвид не подумал, что на самом деле ей куда чаще приходилось “разбираться с этим подонком”, чем ему. Возможно, впрочем, что даже если бы это и пришло ему в голову, он не позволил бы ей разбираться с Джошуа.
   — Заруби себе на носу, — сказал он, поворачиваясь к невозмутимо улыбающемуся и возмутительно загорелому Джошуа, — Этому пора положить конец!
   — Я порчу ваш медовый месяц? — спросил Джошуа.
   Дэвиду не оставалось ничего другого, кроме как признать это.
   — Да.
   Джошуа покачал головой.
   — Как бы ни так! Кэрол такая веселая девчонка, и все такое. Но она просто бесится, если что-то идет не так, как ей хочется. Ты уже это понял?
   — Она вовсе не бесится. Она самая милая девушка на свете, а ты мучаешь ее.
   — Я вовсе не хочу ее мучить. Хотя бы в память о старых добрых временах я хочу, чтобы она была счастлива. Только ради нее, Дэвид, только ради нее я мог бы уступить.
   Дэвид был озадачен. Он что — готов переехать?
   — Я тебя не понимаю.
   — Я готов только ради нее пойти на сделку.
   Дэвид был возмущен.
   — Ты хочешь сказать, что взял бы деньги за то, чтобы уехать отсюда?
   Джошуа пожал плечами, все еще улыбаясь.
   — Рынок диктует свои правила. Уверен, ты и сам это знаешь. Очевидный факт состоит в том, что у тебя есть деньги, а я хочу денег.
   — Ты подлец! Ты самый настоящий прохвост!
   — При этом за свои деньги ты получишь то, чего хочешь больше всего на свете: я уеду.
   — Я просто не могу в это поверить!
   — Лучше тебе поверить в это, парень! Вот что я тебе скажу: иди в свой номер и подумай над этим. Вижу: для тебя эта идея внове. Новые идеи доходят до тебя не очень-то быстро, а, Дэвид? Когда ты все обдумаешь и обсудишь с Кэрол, ты назовешь сумму, и мы сможем начать переговоры. Как насчет половины седьмого, наверху, рядом с постом береговой охраны? Там мы будем далеко от любых англичан, которые могли бы нас подслушать. Мы ведь не хотим, чтобы нам помешали, а?
   Дэвид, как и намекал Джошуа, был не самым сообразительным человеком на свете. Он подумал над предложением Джошуа, обсудил его с Кэрол, но и после всего этого, мысль о нем казалась ему крайне неприглядной. Беда в том, что он не мог придумать ничего другого, кроме как пойти на это.
   — Я думаю, нам следует согласиться, — сказал он, наконец. — Нет, не следует согласиться: это отвратительная идея. Но я думаю, мы просто вынуждены сделать это.
   — Я тоже думаю, что мы вынуждены, — сказала Кэрол. — Если мы этого не сделаем, наш медовый месяц будет испорчен, и это будет ужасным началом нашей супружеской жизни. И, в конце концов, — ведь это всего лишь деньги. Само собой, нет ничего хорошего, если тебя облапошили. Но с другой стороны, не думаю, что нам следует делать из денег что-то вроде божества. У нас их достаточно, видит бог...
   Поэтому в шесть пятнадцать Дэвид снова потащился в гору, снова оставив Кэрол в стороне, в присущей ему старомодной джентельменской манере. Кэрол в любом случае не стремилась быть свидетельницей сделки, которая со стороны выглядела почти как аукцион или продажа ее самой. Дэвид согласился с ней, что деньги не нужно обожествлять, но решил не предлагать с самого начала ничего похожего на ту сумму, на которую он приготовился раскошелиться после переговоров.
   Его сердце яростно заколотилось от справедливого гнева, когда он увидел фигуру Джошуа Суэйна на вершине скалы, вырисовывающуюся на фоне заходящего солнца. Вид у Джошуа был довольно подавленный. И Дэвид подумал, что, может быть, в глубине души он понимает, каким подонком выглядит.
   — Ну что ж, — сказал немного запыхавшийся Дэвид, добравшись до Джошуа. — Я все обдумал.
   — Ну и? — тихо спросил Джошуа. Дэвид тоже понизил голос.
   — Я думаю, мы можем сговориться на трех сотнях фунтов.
   — Что?! — закричал Джошуа, вдруг повысив голос и яростно глядя на Дэвида.
   — Я думаю, мы можем сговориться на четырех сотнях фунтов, — завопил Дэвид в ответ.
   — Ты свинья! — заорал Джошуа, голосом, который, казалось, разнесся по всему острову. — Ты совершеннейший мерзавец! Боже мой, ты пытаешься купить меня! Ты думаешь, я здесь, чтобы вытягивать из тебя деньги?! Я не собираюсь этого терпеть!
   Дэвид не почувствовал первого удара. Это было совсем не то, к чему он готовился. Он слишком запыхался и был способен оказать лишь чисто символическое сопротивление, когда Джошуа сжал его в удушающем борцовском захвате. И когда на него посыпались новые удары, в то время как они подходили все ближе и ближе к краю скалы, он мог избежать своей участи, которую уже предвидел, не больше, чем человек, попавший в водоворот. И когда он головой вниз летел с обрыва и знал, что до смерти ему остаются секунды, он все еще не понимал. Его самым сильным чувством, пока он падал, была растерянность.

✎﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏
   Все действительно получилось просто прекрасно, размышляла Кэрол, пока летела домой, одетая в глубокий траур. (Греки большие специалисты по части черного, они так часто носят его.) Ее сопровождал гроб, но она очень мало думала об этом. Эта часть ее жизни была уже позади, с ней было покончено.
   Люди из береговой охраны (как ловко выяснил Джошуа) говорили по-английски. Они засвидетельствовали, предложение денег и охватившее обвиняемого возмущение. Греческие полицейские были настоящими романтиками и поклонниками лорда Байрона. Они почувствовали глубокую симпатию к молодому человеку (он, кажется, чем-то похож на всем известный портрет английского лорда-освободителя?), так сильно страдавшему оттого, что женщина, которую он любил, отвергла его, и всего лишь сделавшему отчаянную попытку в самый последний момент вернуть ее. Предложить ему деньги, чтобы он уехал, было величайшим оскорблением для его нежного сердца. Греки всегда очень снисходительно относились к преступлениям на почве страсти. Потому-то, разумеется, она ловко устроила так, чтобы Дэвид выбрал именно Грецию. Греческий адвокат, которого Кэрол наняла для себя, заверил ее (она очень искусно позаботилась о том, чтобы единственными причинами ее расспросов казались гнев и сожаление об участи ее мужа), что Джошуа Суэйн вряд ли проведет в тюрьме более пяти лет. (“Увы, мадам, но именно так относятся к подобным вещам в этой стране!”)
   Пять лет! Казалось, это целая жизнь. Но ее сердце наполнялось гордостью, когда она думала, что Джошуа готов претерпеть ради нее и ради денег. Ради денег, которых теперь будет в избытке. Она не ожидала, что ее хорошо встретят мать Дэвида или его сестра, но на самом деле они ничего не смогут поделать. С этих пор главой компании “Ллойд-Джонсон Эстейт” будет она. Она всегда мечтала руководить большим коммерческим предприятием. Когда Джошуа выйдет из тюрьмы, они смогут пожениться в Северном Уэллсе, чтобы избежать сплетен. Или она продаст компанию, и они займутся чем-нибудь более привлекательным, чем крупное сельскохозяйственное производство. Перед ними будет весь мир.
   Джошуа стоил того, чтобы дождаться его. Она была в этом уверена. Очень маловероятно, что в следующие пять лет она встретит кого-то, кто заставит ее нарушить ее уговор с Джошуа. Она была почти уверена, что сохранит ему верность. Уверена почти на сто процентов. Очень вероятно, что так она и поступит.
   А если нет — он, конечно же, все равно ничего не сможет сделать.
   Информационный блок | +
   Формат: Рассказ
   Название на языке оригинала: “Perfect Honeymoon” │ Первая публикация на языке оригинала: EQMM, август 1987 г.
   Другие публикации: “Murder Takes a Holiday”, Michael O'Mara Books Ltd, 1 июня 1989 г.; “The Habit of Widowhood And other Murderous” (авторский сборник), Scribner, 1996 г.; etc
   Первый перевод на русский язык: “Форум "Клуб любителей детектива"”, ?? июля 2023 г, Эстер Кецлах ｢псевдоним｣
   Переведено по изданию: “The Habit of Widowhood And other Murderous”, Scribner, 1996 г.
“Надежнее, чем развод”
   Джерри Портеру вовсе не хотелось убивать жену. Он предпочел бы просто обменять ее на “новую модель”. Но Джерри Портер был бизнесменом и умел считать. Он подсчитал стоимость своей мясной лавки, их дома и двух автомобилей, а также виллы с таймшером в Испании. Он знал, что речь идет не о том, чтобы выплачивать ей какие-нибудь жалкие гроши в качестве алиментов — суд заставит его отдать ей значительную часть их семейного имущества. Как ни крути, ему не удастся сохранить свой бизнес и крышу над головой, да еще и содержать новую жену. Он вздохнул. Ему нужно что-нибудь более надежное, чем развод. Ему придется убить ее. По мне, сказал он себе, так во всем виноваты эти феминистки. Если бы не эти новые законы о разводе, Сандра могла бы сегодня остаться в живых.
   Ну на самом деле сегодня Сандра была еще жива. И это, разумеется, было проблемой. Он не думал, что у Сандры были хоть какие-то подозрения насчет этой “новой модели”. Но едва эти подозрения появятся, она расскажет о них своим подругам, а это может быть опасно. Джерри твердо решил, что полиция не должна знать ни о каких “новых моделях”, потому что он не хотел, чтобы смерть Сандры рассматривали как убийство. Все знали, кто был первым подозреваемым, когда убивали жену или мужа. Нет, Сандра не будет убита. С Сандрой должен произойти несчастный случай. Или она покончит с собой.
   Джерри собирался тщательно подготовиться. В его мясной лавке всегда было множество газет, чтобы заворачивать покупки. И в перерывах между клиентами Джерри жадно изучал их. Множество людей погибало из-за несчастных случаев, и местная газета сообщала о расследовании этих инцидентов. Джерри мысленно разделил их на дорожные аварии, трагические происшествия дома и несчастные случаи на работе. Последняя категория исключалась, так как Сандра нигде не работала. Первая категория была весьма обширной и включала множество разных видов смерти — как в автомобиле, так и под его колесами. Джерри обратил внимание, как много людей погибает на отдыхе за границей, и у него возникла идея устроить так, чтобы какой-нибудь испанец врезался в нее или сбил ее на каком-нибудь особенно опасном участке иберийских дорог. Но опасение оказаться во власти какого-нибудь грязного макаронника (Джерри не придерживался либеральных или толерантных взглядов) заставило его отказаться от этой мысли. И чем больше он читал о достижениях криминалистической науки, тем меньше было у него желания тайком испортить машину жены.
   Однако чем больше он думал об этом, тем больше казалось ему, что то же самое верно и для бытовых несчастных случаев. Люди погибали от удара тока, некоторые даже (господи боже, что за тупые ублюдки!) устанавливали электрические обогревательные приборы на самом краю своих ванн. Но у Портеров было центральное отопление, и Джерри сомневался, что сумеет, сделав их электрический чайник смертоносным, обмануть криминалистов.
   У него появились совершенно новые соображения, когда, проходя однажды вечером мимо гостиной, где его жена пила кофе с подругой, он услышал, как она сказала:
   — Ох, уж этот климакс! Временами я вообще сомневалась, что смогу с этим справиться.
   Джерри был крупным мужчиной с тяжелой поступью, и он не мог остановиться, чтобы услышать что-нибудь еще. Сандра между тем продолжала говорить, что, к счастью, теперь ей кажется, что худшее уже позади. Джерри прошел к входной двери и направился в гараж, но слабая идея уже возникла в его мозгу. Прочь мысли о несчастных случаях с выхлопными газами автомобиля, или о том, чтобы столкнуть Сандру под поезд в подземке. Самоубийство по причине нарушения душевного равновесия. Или, точнее, расшатавшейся психики.
   Еще не до конца продумав свой план, он, тем не менее, уже на следующий вечер в пабе принялся за дело.

   — Что-то ты очень задумчив, Джерри, — сказал ему Сэм Иглтон, сидящий над своей второй кружкой. Так оно и было. И это казалось странным. Потому что обычно Джерри со своим нескончаемым потоком непристойных, пошлых или расистских шуточек был в “Петухе и фазане” душой компании.
   — Нда, это все из-за жены. Она немного не в своей тарелке... — и после паузы, вперив взгляд в коричневые глубины своей кружки, Джерри прибавил: — Это все климакс. Такая мерзость. Это так влияет на женщин. Мы должны считать себя счастливыми, что у нас ничего такого нет.
   Все это было совсем непохоже на обычные для Джерри темы разговора. Сэм Иглтон подумал, что об этом совершенно незачем было упоминать и (согласно понятиям о благопристойности, принятым в “Петухе и фазане”) это было совершенно неприлично. Он сказал:
   — Нда. Скверное дело, — и сменил тему.
   В следующие несколько недель в “Петухе и фазане”, а также в других местах, где часто бывал Джерри, пришлось привыкнуть к теме климакса. К этому добавились другие причины для огорчений и страданий Сандры, потому что Джерри решил, что ее самоубийство будет результатом нарастающего бремени несчастий, бессчетного множества мучений, ставших, наконец, для нее невыносимыми.
   — Мать жены в скверном состоянии, — бывало, говорил он. — Совсем выжила из ума. Ужасная обуза для Сандры.
   Теща Джерри находилась в доме для престарелых, и в прежнее время он отпускал грубые шуточки по поводу ее поведения, становившегося все более сумасбродным. Теперь, казалось, все, о чем он мог говорить, были страдания, которые эта история должна была причинять его жене.

   — Джерри нынче стал таким серьезным, — сказал его друг Пол Тьютин, когда Портер с унылым лицом вышел на улицу. В “Петухе и фазане” были недостаточно умны, чтобы что-нибудь заподозрить, но они были озадачены.
   В семье Портеров были и другие проблемы и неурядицы, которые долго и утомительно обсуждались. Попытки Сандры довести свое владение английским до уровня “О”[2] (английский она изучала на одном из многочисленных вечерних курсов) до сих пор служили темой бесчисленных сексистских шуток о тупости женщин. Но теперь они только и слышали, какое это ужасное горе для нее.
   — Но ей не следует пытаться добиться этого сейчас, — говорил Джерри, — только не сейчас, когда она так мучается из-за своего климакса.
   У Портеров не было детей, которые могли бы огорчать их, но для этой цели были привлечены племянники и племянницы, а брат Сандры, отбывавший тюремное заключение, у Джерри превратился в источник неописуемого горя. Но в конце концов все опять возвращалось к климаксу.
   — Он что-то такое делает с некоторыми женщинами, — говорил Джерри. — Вы не понимаете. Иногда я задаюсь вопросом — та ли это женщина, на которой я женился? Каждое утро она говорит, что ей страшно просыпаться.

   Однажды днем, делая покупки в Донкастере[3], Сандра зашла в чайную “Вишневое дерево” и обрадовалась, увидев двух своих старых подруг, сидевших у окна. Они помахали ей, приглашая за свой столик.
   — Привет, Сандра, как дела? — приветствовала ее Мери Иглтон.
   — Чудесно, — ответила Сандра, усаживаясь. — Просто чудесно.
   — Ах, боже мой, я так рада. Джерри прошлым вечером говорил Сэму, что старый добрый климакс совсем подкосил тебя.
   — Много он знает о таких вещах!
   — Когда ты опять сдаешь свой экзамен на уровень “О”? — спросила Мери над пирожными с кремом.
   — На следующей неделе, — ответила Сандра, давясь от смеха. — И я не открывала учебник с тех пор, как провалилась в прошлый раз. Бьюсь об заклад, экзаменаторы уже точат карандаши и облизываются, предвкушая, как поставят мне самую низкую оценку.
   — А как твоя мать? — спросила Бренда Тьютин.
   — Отлично. Совсем спятила. Даже не узнает меня, когда я прихожу к ней. Так что я решила, что больше не буду туда ходить. Это большое облегчение.
   — Джерри сказал, что ты очень подавлена этим, — заметила Бренда.
   Сандра подняла брови.
   — Что именно Джерри говорит? — спросила она.

   В следующие несколько недель все шло почти как обычно. Сандра начала посещать по вечерам еще одни занятия — украшение тортов — и потому они очень мало видели друг друга, разве что за завтраком. Джеффри требовал обильного завтрака с гарниром — овсянка, яичница с беконом и сосисками, кетчуп, два-три тоста и джем. Он говорил, что это придает ему сил на весь день. Сандра, посещавшая занятия по диете и фитнесу, считала приготовление этих блюд довольно тошнотворным занятием. Но ей хотя бы не приходилось смотреть, как он поглощает все это, потому что он прислонял свою “The Sun”[4] к кофейнику и жадно проглатывал ее душеполезное содержимое вместе с беконом и сосисками.
   Вечерами он теперь чаще возвращался домой из паба (или от “новой модели”) к тому времени, когда она приходила со своих занятий. Он даже стал к ней довольно внимателен, чего не было уже много лет, точнее с тех пор, как закончилась первая неделя их медового месяца. Стоило ей плюхнуться в кресло (“Теперь она всегда выглядит такой усталой”, — говорил он в пабе), как он предлагал ей водку с тоником, и готов был даже приготовить для нее кружку овалтина[5]. Иногда она соглашалась, иногда — нет. Конечно, ей было приятно, когда он что-нибудь готовил для нее на кухне. (“У нее была страшная бессонница, — собирался сообщить полиции Джерри. — Она перепробовала все”.)
   Решающий момент наступил почти через шесть месяцев после того, как Джерри впервые пришла в голову эта идея. Сандра, вернувшись вечером со своих занятий, сказала, что чувствует себя выжатой, как лимон.
   — Как насчет водки с тоником, дорогая? — спросил Джерри.
   — Будет чудесно, Смучи[6], — ответила она, воспользовавшись ласковым прозвищем, которое они оба уже почти забыли.
   Когда он принес ей напиток, Сандра заметила, что от мужа совсем не пахнет пивом. Она уютно устроилась на диване перед пылающим газовым камином.
   — Вот это — жизнь! — воскликнула она.
   Стоя у буфета и делая вид, что готовит выпивку для себя, Джерри смотрел, как она пробует свой напиток. Не было никаких признаков, что она заметила, что вкус водки изменился, и он вздохнул с облегчением. Она закинула ноги на диван и сделала еще один-два глотка водки с тоником.
   — Забавно, — сказала она. — Я просто умираю с голоду.
   — Давай принесу тебе что-нибудь.
   — Правда, Смучи? Тогда несколько крекеров и немного сыра.
   Когда он вернулся обратно, водка с тоником была уже наполовину выпита. Сандра с жадностью съела крекеры и сыр.
   — Не знаю, почему украшение тортов оказалось изматывающим, — сказала она, делая большой глоток своего напитка. — Я готова уснуть прямо здесь, у камина.
   — Почему бы нет? — сказал Джерри, сидя у изголовья дивана и поглаживая ее волосы. Сандра допила остатки водки.
   — Лучше не включать телевизор, — сказала она, ее голос, казалось, шел откуда-то издалека.
   Ее голова упала на подлокотник дивана, глаза закрылись. Вскоре Джерри услышал тихое посапывание.
   Он вскочил и посмотрел на часы. Было чуть больше десяти. Ему подойдет поезд в 22:45 или в 22:55. Оба они были курьерскими и приходили обычно точно по расписанию. Он положил в карман бутылочку с заранее приготовленной водкой со снотворным.
   (“Она выпила это со своей водкой. Я думал, она просто хочет заснуть; я не понимал, что она хочет заглушить боль”, — скажет он полиции.) Он собирался насильно влить приготовленное снотворное ей в горло, если она начнет просыпаться. Потом он вышел на подъездную дорожку и открыл обе двери маленького “Фиата” жены (его собственный “Ранд Ровер” всегда стоял в гараже). Затем вернулся в гостиную, осторожно взял жену на руки и отнес ее через парадную дверь к машине. Он осторожно уложил ее на переднее пассажирское сиденье и сел рядом с ней.

   Поездка к мосту обошлась без происшествий, хотя к концу ее Джерри весь взмок от пота. По дороге им попались не больше трех-четырех машин, ехавших в противоположном направлении. И всего десять минут спустя они свернули на узкую дорогу, скорее, просто две колеи от колес, которые вели к железнодорожному мосту. Его сердце сильно билось от облегчения, когда он остановил машину Сандры под несколькими тесно растущими деревьями.
   Он поглядел на часы. Десять минут до курьерского, проходящего в 22:45, если он придет вовремя. Он посмотрел на жену. Она глубоко дышала, ее голова откинулась набок. “Совипол”, который он достал у доктора (“Она никак не может заснуть, доктор. А поэтому не могу спать и я. И это отражается на моем бизнесе”), действовал самым наилучшим образом.
   Он вышел из машины, наклонился и с силой, свойственной профессиональному мяснику, переложил Сандру на водительское сиденье.
   Он протер руль, а потом приложил к нему ее пальцы в двух-трех разных положениях. Потом он приложил их к маленькой бутылочке с водкой, куда заранее влил “Совипол”. (“Я был уже в постели, — скажет он полиции. — У меня был тяжелый день. Я совсем вымотался. Я слышал, как отъехала ее машина, но подумал, что она, должно быть, забыла что-нибудь на своих курсах. Она стала такой забывчивой, с тех пор как у нее начался климакс...”)
   Пора отнести ее на мост. Мост был уже старый, построенный в те времена, когда эта полузаброшенная ветка еще была важной транспортной артерией. Он взял ее на руки и отнес — почти нежно — к мосту, до которого оставалось еще ста ярдов. Поезда все еще было не слышно. Он усадил ее возле моста и выпрямился. Боже, ему не помешала бы сейчас сигарета. Но разумно ли это? Нет — вдалеке послышался равномерный гул тепловоза: 125-й Междугородный “Кинг-Кросс — Лидс”. Он немного подождал. Поезд будет здесь через одну-две минуты. Слава богу, ему не пришлось насильно вливать ей в глотку содержимое бутылочки. Его нервы и без того напряжены до предела. Ему захотелось помочиться. Потом, когда шум поезда стал ближе, он наклонился к бесчувственному телу, лежащему возле моста, и просунул под него руки.
   И тут он почувствовал, как раскрытая ладонь внезапно врезалась ему в лицо. Через мгновение он уже опрокинулся на спину на перила моста. Ему на плечи неожиданно опустились сильные руки жены, и жена толкала его, толкала... Словно издалека он услышал ее голос:
   — Это были курсы каратэ, Смучи. Курсы каратэ.
   Потом она столкнула его на рельсы перед приближающимся поездом.
   ✎﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏﹏

   Полицейские по большей части были полны сочувствия. Для них было проще простого разгадать план Джерри во всех подробностях. Они побеседовали с его друзьями и услышали, как изменились темы его разговоров во время их посиделок в пабе, когда он готовил почву. Они нашли его хорошенькую куколку в маленькой квартирке в центральном Донкастере (хотя она утверждала, что никогда бы не вышла за него замуж, даже и через миллион лет). Они нашли железнодорожное расписание у него в кабинете, а также исследовали землю в цветочном горшке, куда Сандра вылила большую часть своего напитка. (“У него был такой неприятный вкус. Я подумала, что он по ошибке налил мне джин, который я ненавижу. Но мне не хотелось обижать его”.) Они поговорили с соседом, проехавшим мимо них на дороге и видевшим, что за рулем был именно Джерри; поговорили с браконьером, видевшим, как Джерри остановил машину и как он прижимал руки Сандры к рулю. Эти отпечатки на руле не обманули бы даже совсем зеленого констебля — их никак не могла оставить женщина, которая действительно вела бы машину. Нет, Джерри Портер ни за что не выкрутился бы, даже если бы ему удалось убить свою жену.

   Сандра была очень трогательна. Она выпила около четверти напитка, сказала она, но долила стакан тоником, чтобы муж ничего не заметил (“Он бывал ужасно обидчивым”, — сказала она). То, что она выпила, заставило ее крепко заснуть. Когда она начала просыпаться, она была в машине, на водительском сиденье, а муж прижимал ее пальцы к рулю. Она была растеряна и напугана. Как она здесь очутилась? Что происходит? Она притворялась спящей, пока не услышала шум приближающегося поезда. Муж поднял ее, а потом она — в ужасе — применила приемы, которым научилась на уроках самообороны (“Полиция всегда советовала, чтобы мы их освоили, а учитывая, сколько ужасных изнасилований у нас тут было...”)
   И только инспектор Поттер из уголовной полиции Южного Йоркшира сомневался.
   — Почему осталось так мало следов борьбы? — спрашивал он. — Почему она не попыталась оглушить его, вместо того чтобы убивать? Почему она начала ходить на эти курсы каратэ посреди семестра, после того как он занялся подготовкой почвы в пабах? Почему она так старалась, когда ехала в полицию, в Донкастер, не повредить эти фальшивые отпечатки?
   — Она вынуждена была убить его, — сказал суперинтендант. — Иначе он бы погнался за ней по лесу. Она просто обезумела.
   — И все же, она была достаточно осторожна, чтобы не повредить эти отпечатки... О, я согласен с вами, не стоит придираться к этому. Все это пустое теоретизирование. Мы никогда не добьемся обвинительного приговора, хотя бы за непредумышленное убийство. Никогда, даже через миллион лет.

   Но сомнения у него оставались. Он заметил, что всего через несколько дней после дознания и похорон “Семейная мясная лавка Портера” опять открылась. Он заметил, что Сандра весьма успешно управляла ею с помощью крепкого парня на 15 лет моложе нее, с которым, как он слышал, она познакомилась на курсах карате. Когда через год после смерти Джерри он прочел в газете, что она вышла за него замуж, он показал заметку суперинтенданту.
   — Мы никогда бы не добились обвинительного приговора, — повторил он. — Но она все проделала очень красиво, не так ли? Получила свободу, своего дружка и все имущество. Это куда лучше, чем развод. Он просто преподнес ей себя на тарелочке этот Джерри Портер. На тарелочке с голубой каемочкой.
   Информационный блок | +
   Формат: Рассказ
   Название на языке оригинала: “More Final Than Divorce” │ Первая публикация на языке оригинала: EQMM, октябрь 1988 г.
   Другие публикации: “Under the Gun”, (антология, ред. Эд Горман), Plume, 28 марта 1990 г.; “More Murders for the Fireside” (антология, ред.Максим Якубовский) Pan, 1994 г.; “The Habit of Widowhood”, 1996 г.; etc
   Первый перевод на русский язык: “Форум "Клуб любителей детектива"”, 18 мая 2022 г, Эстер Кецлах ｢псевдоним｣
   Переведено по изданию: “The Habit of Widowhood”, 1996 г.
×

Подробная информация во вкладках

ПРИМЕЧАНИЯ

↑ [1]. Мерионетшир — графство в Уэллсе.

↑ [2]. Уровень ‘О’ соответствует уровню выпускников средней школы в Англии. Был введен в 1951 году в качестве замены школьного атте-стата.

↑ [3]. Донкастер — город, центр одноименного района в Южном Йоркшире.

↑ [4]. ‘Сан’ ‒ британская газета-таблоид, печатающая главным образом скандальные истории о жизни звезд, а также статьи на спортивные темы, в особенности о футболе.

↑ [5]. Овалтин — весьма популярный в Англии напиток, изначально состоявший из солода, молока, яиц и сдобренный какао. Приготавливает-ся из концентрата, который разводят горячим или холодным молоком.

↑ [6]. Смучи — сердцеед, донжуан.

↑ [7]. Кинг-Кросс — вокзал в Лондоне.

  Утреннее телевидение

  Рассказ из сборника ‘Английский детектив. Лучшее’. В размере этого рассказа автор действительно поразил универсализмом: на маленькой линейке разместил свой убийственный юмор ранних произведений, трепет от погружения в глубокий психологизм, и резкое, как гильотинирование, завершение истории, облом другими словами. Но я не против такого приема. Нерадивая жена и хозяйка изменяет мужу. Предполагается, что муж — лох, трудоголик, ничего не подозревает и не замышляет. Верится с трудом, но чего только в жизни не бывает...

  В чем же черный юмор Барнарда? Англичане заводятся от зомбоящика. Ну, это нормально. От всяких ток-шоу и бессмысленной болтовни с якобы экспертами и якобы героями. Главный герой, муж — ведущий одной из таких программ ‘Проснись, Британия’. Доброе утро, страна! Цинизм как составная часть черного юмора вот какой — жена занимается прелюбодеянием во время телепередач мужа. Прямо в постели, пока тот мелькает на экране, комментирует его профессиональные удачи и промахи, другие фишки — ранее облысение, узел галстука или то, как благоверный портачит в эфире. Любовник на эту тему как-то отмалчивается. Естественно, когда ведущий обращается к зрителям (примерно как наш Малахов), жена демонстративно и яростно предается любовным утехам. Смотри, смотри, любимый, чем мы тут занимаемся. Но любимый не смотрит, он просматривает. Видеозапись. Видеозаписи...

  Первый парадокс. Готовится ‘холодное блюдо’, но чувствуется, что делается оно как-то вяло и неохотно. Какие-то смешные записи в блокнотике. Муж начинает вспоминать, какая плохая хозяйка была его супруга... Почему была? Это до того трогательный эпизод, что прямо душа рвется на части. Барнард плавно, как опытный оператор, но не камерой, а дюжим психологическим фонариком исследует в потверждение этой бесхозяйственности ‘федорино горе’: холодильник в доме выглядит как подвалы какого-то там знаменитого королевского музея. Засохшие пятна соуса на кухне. Грязное белье. Грязная посуда. Но ведь почему-то мы сочувствуем бедной Федоре, не правда ли? Сразу вспоминается смешная книга Дэниела Вайсса "Нет царя у тараканов". Главный герой приводит к себе домой подружку. Подружка окидывает квартиру взглядом: идеальный порядок. Скукотища, тоска зеленая! Раз — одна туфля летит в кресло, раз — другая на люстру. Вот теперь стало как-то поуютнее.

  Второй парадокс. Конец рассказа, шикарное послевкусие. То, что случилось: ‘начал задыхаться’ — ерунда по сравнению, с тем, что бууудет. Так, как сделан автором завуалированный эпилог-загогулина в этом маленьком триллере, вызывает лично у меня восхищение. В стиле Сола Стейна. Заведомо ложной скороговоркой, буквально в двух словах, передается весь ужас не прожитых, известных читателю событий, а последующих. И невиновный становится соучастником - вот настоящий ривендж! Всем советую.

Off topic:
  Поправка. Название первого романа ("Смерть старого козла") на английском языке следует читать, как написано в библиографии: Death of an Old Goat (1974). Огрехи англоязычной Вики:

His first crime novel, A Little Local Murder, was published in 1976.

  Прошу прощения, если не в тему, тогда удаляйте. Хотя преступление в наличии имеется...
  Я хоть и англокалека, язык плохо помню, но в последних пунктах библиографии упоминается творчество сестёр Бронте.
  Так вот, у Барнарда есть рассказ, отличается таким же черным юмором и сарказмом, как и "Утреннее телевидение". Это продолжение ‘Джен Эйр’ под названием ‘Читатель, я его задушила’.
  Откуда: изд-во Фолио, 2001 год. Шарлотта Бронте and Another Lady (так на обложке), ‘Эмма’. Помимо собственно романа в книге много отзывов, аналитики, ну и эта шедевральная пародия в придачу.

  Привел в порядок тему.
  Жаль конечно, что так мало, даже скорее ничтожно мало, переведено. По сути, всего один рассказ. И еще два, которые представлены в заглавном сообщении темы.
  Это мое ‘первое свидание’ с Р. Барнардом. Супер! Подобные истории так и просятся в ‘виртуальный’ сборник, подобные тому, которые составлял А. Хичкок. Истории о том, как мало мы знаем женщин :)

  В некоторых темах (в основном если автор малоизвестен русскоязычным любителям детектива + участниками форума переведено несколько рассказов) я не вижу смысла делать отдельную тему для рассказа. Поэтому переделал (эксперимент) авторскую тему Роберта Барнарда и добавил в заглавную тему два новых перевода. Один из рассказов ‘Надежнее, чем развод’, получил премию Агаты.

Доктор Фелл писал(а): Жаль конечно, что так мало, даже скорее ничтожно мало, переведено. По сути, всего один рассказ. И еще два, которые представлены в заглавном сообщении

Зато переведены очень известные и отмеченные различными премиями рассказы.
Кроме "Агаты" за "Надежнее, чем развод", рассказ "Утреннее телевидение" получил премию "Энтони", "Женщина в шкафу" - премии «Макавити» и «EQMM Readers Award».

Спасибо за эти переводы!

Продолжаем наслаждаться очередными историями Бернарда. В заглавное сообщение добавлен рассказ “Идеальный медовый месяц”.
Сборник “Смерть продавщицы и другие несвоевременные кончины” “переехал” в библиотечку “пост-золотой век”

"Идеальный медовый месяц"

В целом рассказ неплохой, НО план Кэрол и Джошуа выглядит не очень надёжным.
А если бы Дэвид оказался сильнее Джошуа и сумел бы дать отпор? Не обязательно кто-то бы погиб, но Дэвид мог поколотить Джошуа, несмотря на то, что уступал последнему в силе и ловкости. Мог бы подхватить случайный камень и стукнуть Джошуа по голове и т. п.
В любой уличной драке не обязательно побеждает сильный. Многое зависит от случайности и везения.

Роберт Барнард

Роберт Барнард

Re: Роберт Барнард

Re: Роберт Барнард

Re: Роберт Барнард

Re: Роберт Барнард

Re: Роберт Барнард

Re: Роберт Барнард