Э. Беркли: Расследования Р. Шерингэма
Добавлено: 08 сен 2018, 19:38Автор Клуб любителей детектива
На русский язык переведены все романы о Шерингеме. Чего нельзя сказать о рассказах и повестях. Коллектив форума решил исправить эту несправедливость. Переводы представленных рассказов выполнены специально для форума "КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ДЕТЕКТИВА". Подробности о первых изданиях рассказов во вкладке "библиография". |  |
-
ВНИМАНИЕ!
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. -
Безупречное алиби
— УБИЙСТВО? — задумчиво повторил сэр Уилфред. — Нет, у нас мирное графство. Прошу прощения, но с тех пор, как я стал главным констеблем, убийств у нас не бывало.
— О! — разочарованно сказал Роджер Шерингэм. Но, немного подумав, все-таки отыскал путь утешения, ведущий в нужную гавань. — Послушайте, Уилфред, — настаивал он. — Не говорите мне, что у вас никогда не было дела, где бы вы почуяли убийство, даже если не смогли доказать это.
— Я... — Хозяин колебался. — Нет, — честно добавил он. — Слишком абсурдно.
— Возможно. Давайте, Уилфред, расскажите все, что думаете. Мы совершенно одни, так что можете клеветать, сколько хотите. — И он почти незаметно подсунул к собеседнику графин.
— Понимаете, не было никаких подозрений, что произошло убийство, — сказал сэр Уилфред, автоматически наполняя свой бокал. — Ни у кого, кроме меня. Коронер даже не упомянул возможности того, что это был не простой несчастный случай. Вы должны это запомнить, Роджер, или я не скажу больше ни слова. Это дело просто всплыло в памяти, потому что многим смерть Эрика Саутвуда принесла облегчение, он был именно тем типом, который заслуживает, чтобы его убили.
— Начинайте с самого начала, — сказал Роджер.
Вкратце рассказ главного констебля был таков.
До войны Джон Олфри был владельцем маленького поместья примерно в сотню акров, и это значило, что теперь он волей-неволей превратился в фермера; а вечеринки, когда-то составлявшие особенность жизни в Андердейле, теперь устраивались только с определенной целью. Цель вечеринки, организованной семейством Олфри в сентябре три года назад, когда Эрика Саутвуда и настигла смерть, была вполне определенной.
У Олфри не было своих детей, с ним жила воспитанница — очаровательная, милая девушка, долженствующая стать наследницей солидного состояния. К моменту описываемых событий ей только исполнился двадцать один год, и она вступала в управление собственными делами. Олфри и Эрик Саутвуд были связаны как раз через эту девушку. Эллу Пеннфазер.
— Этот парень тоже прекрасно смотрелся, — размышлял сэр Уильям. — Шести футов ростом, хороший атлет и стрелок. Итон, Оксфорд и так далее. Но... Я не знаю. Было в нем что-то. Мужчины его не слишком любили. Женщины любили — именно слишком. И он любил их. Вообще, репутация у него была гниловатая. Вы понимаете.
— Нет, — сообщил Роджер.
— Ну, женщинам было с ним небезопасно, и все такое, — сказал главный констебль. — И, как выяснилось на дознании, он был в трудном положении. Свои деньги растратил еще много лет назад, так что был... как бы это сказать?
— Скажите так: "В руках ростовщиков", — посоветовал Роджер.
— Ну, так и было, — с удивлением воскликнул главный констебль. — А как вы догадались?
— Вывел дедуктивным методом. Продолжайте. Он был в руках ростовщиков, нацелился на Эллу Пеннфазер и ее состояние, а мистер и миссис Олфри относились к нему так себе. Верно?
— Вы совершенно правы, что Олфри воспринимали именно так. Слышали, как Джон Олфри прямо говорил, что готов пойти на убийство, чтобы остановить этого рыболова, забрасывающего удочки к Элизе, да и чувства Этель Олфри едва ли были слабее. С их точки зрения, ситуация была довольно отчаянной. Глупая девочка уже наполовину влюбилась, и помолвка ожидалась в любой момент. Так что они устроили эту вечеринку и пригласили Саутвуда.
— Зачем?!
— Ну, это была идея Этель, — сказал сэр Уилфред с удивлением простака перед женской хитростью.
Он объяснил. Имелась семейная пара, некие де Везине — муж наполовину француз, легкий, красивый, пылкий, возбудимый, как все французы-южане, жена...
Тут сэр Уильям стал почти лириком.
— Чистая англичанка, хоть так и не выглядела. Из тех высоких и гибких, кто заставляет вас чувствовать, что вы криво надели воротничок и не побрились как следует. Понимаете? Ярко-рыжие волосы и блестящие зеленые глаза. Она напоминала мне тигра — за мнимой сонливостью таился хищник. Де Везине просто молился на нее, никогда не видел, чтобы парень был так увлечен женщиной. Еще и собственной женой, — цинично добавил сэр Уильям.
Суть дела состояла в том, что Эрик Саутвуд был вовлечен в бурную интригу с Сильвией де Везине, когда решил жениться на деньгах и невинности — и об этом, конечно, знало все графство, кроме самого Поля де Везине. А миссис де Везине не похожа была на женщину, которая позволит себе отступить без боя. Так что...
— Так что миссис Олфри пригласила де Везине в надежде открыть Эльзе глаза на избранника, — прокомментировал Роджер. — Очень умно. Но, конечно, звать еще и мужа было игрой с огнем. Похоже, леди уже и сама накалилась.
— Так и было. Все уже замяли, но, думаю, еще до этого случая им мало не показалось.
— Удивился бы, сработай эта схема, — размышлял Роджер. — Определенный тип юных девушек при этакой баталии только сильнее станет обожать развратного поклонника. Мы никогда их не поймем. А были еще какие-то детали в этой истории?
— Не думаю. Была там пара довесков, чтобы организовать вечеринку. Подруга Этель Олфри — жена морского офицера. И тип по имени Мерридью. Не думаю, — откровенно сказал сэр Уилфред, — что он имел какие-то достоинства.
— Кажется, Уилфред, то же можно сказать о многих из них?
— О, Этель и Джон отличные люди. И с девочкой все в порядке. Но этот тип, Мерридью! Последний сорт хлыщей, какой только ожидаешь увидеть в доме Джона Олфри. Чопорный, аккуратный типчик с пенсне и издевательской улыбкой. Всегда наводит вокруг порядок. "Не стреляй, не рыбачь, не охоться!" Черт возьми, он, думаю, даже не пил. Какой-то писака, полагаю, — с презрением закончил сэр Уилфред.
— Согласен, это плохо, — сказал Роджер, который и сам был писакой.
— И, в общем, лучшая вещь, какую Мерридью сделал в своей жизни, — как-то вечером упал в ручей одетым.
— Он так сделал? — с интересом заметил Роджер. — Кстати, а вы лично знали Эрика Саутвуда?
— О, да. В основном он жил в Лондоне, но это графство было его родиной. Его поместье было недалеко отсюда, пока Эрик его не продал, чтобы закрыть финансовую брешь. Именно превращение Эрика в сельского жителя и запутывает дело больше всего. Имею в виду, что сельский житель не тащит заряженное ружье двенадцатого калибра за дуло. Он в этом разбирается. И через ежевику тоже не тащит.
— А, так вот как он был застрелен? Со спины?
— Нет, не со спины. Спереди. Следствие пришло к выводу, что его ружье за что-то зацепилось, и он повернулся, чтобы его вытащить, а что-то типа веток ежевики потянуло за курок. Все было вполне ясно. Имелись отпечатки пальцев. Мы даже ежевику определили. Там были царапины от шипов.
— Понимаю. А почему сочли непричастной пару де Везине?
— По той же причине, что и остальных. Железные алиби. Просто не за что с ними зацепиться, — ответил сэр Уилфред. — Этель была в доме, ее постоянно видел слуга. Мерридью — в полумиле оттуда, учил одного из крестьян работать. Де Везине загорали у ручья, готовясь к Каннам, они полностью подтверждают алиби друг друга. Эльза где-то собирала черную смородину...
— А? — сказал Роджер. — И никаких подтверждений?
— Помилуйте, не надо фантазировать. Такой ребенок. А Джон Олфри в тот момент пересекал поле, чтобы освободить своего арендатора от Мерридью, который мешал ему поучениями.
— А вдруг нет? Кто это подтверждает?
— Как ни странно, один из моих людей, — с триумфом парировал главный констебль. — По счастливой случайности констебль этого участка в тот момент ехал на ферму, насчет каких-то сельскохозяйственных платежей или вроде того, за которыми его послал Олфри. Он, как обычно, срезал дорогу через лес, когда это случилось. Он-то и нашел тело. А если вы думаете, что с алиби де Везине что-то неладно, то его подтверждает мой парень, он сам видел, как они грели спины. Так что делайте из всего этого выводы, если сможете, — с невежливой усмешкой закончил сэр Уилфред.
— Следов борьбы не было?
— Никаких. Более того, констебль увидел тело почти сразу после того, как это случилось. Подобное редко бывает, сами знаете.
— Да-а. Вообще-то многовато завязано на этого констебля, не так ли? Он оправдывает трех важных подозреваемых. Вы готовы подтвердить, что он был совершенно... неподкупен?
Сэр Уильям фыркнул.
— Один из лучших служащих, каких я встречал. Абсолютно добросовестный парень. И смышленый. Конечно, он был неподкупен.
— Чист и невинен? Ладно, вам виднее. Уилфред, это дело пахнет убийством. Даже прямо-таки воняет. Не буду говорить, кого я подозреваю, если и подозреваю, но хотел бы обменяться парой слов с этим вашим неподкупным констеблем.
— Боюсь, не сможете. Он умер.
— Умер? — повторил Роджер. — Главный свидетель умер? Не нравится мне это. Как его убили?
— Самоубийство, — коротко ответил сэр Уилфред. — Не надо идей из книжек, Роджер. "Главный свидетель обвинения выведен из игры", ага. Нет. Печальная история, конечно. У него была дочь — милая, очаровательная девушка. Он воспитывал ее сам после смерти жены, и она была...
— Усладой его очей?
— Да, именно, — благодарно согласился сэр Уилфред. — Усладой его очей. Но вышла старая история. Боюсь, ее взор поднялся слишком высоко. Она отправилась в Лондон, и... ну... пошла по кривой дорожке. Он не мог вернуть ее, и это разбило его сердце. Повесился на двери своей кухни. Ни о ком я так не сожалел. Он должен был уже обдумывать все это, когда случилось дело Саутвуда, но идей у меня нет. Ни одной. Нет никаких признаков, указывающих, что его сознание было не в порядке, и он видел вещи, которые не видел, и людей там, где их не было. Не такой он был парень.
— Я этого и не предполагал, — мягко сказал Роджер. — Но действительно предполагаю, что смерть Эрика Саутвуда была убийством, а не несчастным случаем. И вообще удивляюсь вам, Уилфред. Это так же лезет в глаза, как...
— Нос на моем лице? — предположил главный констебль.
— Конечно, — благодарно сказал Роджер. — Нос на вашем лице. Так же заметен, да.
— Но это невозможно, дружище, — с недоумением уставился на него сэр Уилфред. — Я же сказал вам, у всех безупречные алиби.
— Так и должно быть, — согласился Роджер. — Включая убийцу. Самое безупречное алиби — воображаемое. Возможно, нам лучше идти? Мне влетит от Агаты.
— Мой дорогой Роджер, что вы имеете в виду? Самое безупречное алиби — воображаемое?
Роджер встал.
— Голубой мундир, конечно. И затем, поскольку он был, как вы говорите, совестливым парнем, он сам привел приговор в исполнение. Хотя я склонен думать, — законническим тоном добавил Роджер, — что тут слишком много добросовестности. Избавив мир от человека, предавшего его дочь, он сделал больше добра, чем думал. Уилфред! Не сидите тут, уставившись на меня, как...
— Как рыба, вытащенная из воды, — уточнил милый женский голос из-за двери. — Вы там оба идете?- Информационный блок | +
- Формат: Рассказ
Название на языке оригинала: "Perfect Alibi" │ Первая публикация на языке оригинала: "The Evening Standard", 11 марта 1953 г. (переработано из “The Story of the Perfect Alibi” (Radio Times, 1 августа 1930 г.)
Другие публикации: "Evening Express", 14 августа 1954 г.; "The Armchair Detective", лето 1992 г.; "The Roger Sheringham Stories", 1994 г.; "The Avenging Chance and Other Mysteries from Roger Sheringham's Casebook", 2004 г.; etc.
Первый перевод на русский язык: Форум "Клуб любителей детектива", 26 сентября 2018 г., Д. Шаров │ Редактор−корректор: О. Белозовская │ Переведено по изданию: ————
-
Белая бабочка
РОДЖЕР ШЕРИНГЭМ нахмурился, глядя на бумагу в своей руке.
— Ну, мистер Шерингэм? — спросил его гость с виноватой интонацией.
— В высшей степени тревожно, Морсби, — сказал Роджер. Последние полчаса он развлекался изучением словесных реакций главного инспектора Морсби. Результаты неопровержимо указывали, что главный инспектор — интроверт, потенциальный убийца и поставщик запрещенных препаратов.
— Крайне тревожно, — повторил Роджер, осматривая дородного гостя с новым интересом. — Возьмите еще пива.
— Чрезвычайно вам благодарен, мистер Шерингэм. Думаю, что я не против.
Вновь наполняя кружки, Роджер познакомил Морсби с только что сделанными открытиями.
— О, отлично, — благодушно сказал Морсби, — чудесная наука, эта психология, имею в виду. Почему бы вам не применить ее к тому делу в Клирмуте?
— Какому делу в Клирмуте? — насторожился Роджер.
— О, так вы не слышали о нем, мистер Шерингэм? — зловеще осклабился Морсби. — Ну что ж. Но оно не попадало в газеты, так что, возможно, вы не пожелаете.
— Расскажите, — потребовал Роджер.
Морсби сделал глубокий глоток из кружки, осторожно вытер моржовые усы и начал.
Власти графства (рассказывал Морсби) обеспокоены слухами, сопровождающими исчезновение некоей миссис Уоррингтон из ее дома в маленьком приморском городке Клирмуте. Миссис Уоррингтон, красивую, очаровательную, но несколько непостоянную женщину, не видели уже шесть недель. Ее муж, обладающий в Клирмуте некоторым весом, ведь он единственный в городке нотариус, сообщил паре близких друзей, под условием строжайшей тайны, что она уехала от него с любовником, и ему не стоит питать надежд вновь ее увидеть, ни даже принять ее обратно, реши она вернуться.
В вечер ее отъезда имела место сцена, когда мистер Уоррингтон впервые постиг интригу. Согласно его изложению, жена кинула ему в лицо, что все длится уже два года, что она никогда о нем не беспокоилась, выйдя за него только из-за его статуса, который на момент их брака был, конечно, гораздо выше, чем у нее.
Он упрекнул ее, а она возразила насмешками над столь долгим и успешным обманом. Последующие вопросы так и не смогли установить имени любовника, и Уоррингтон мог только догадываться, что тот — женатый человек, что план, обсуждаемый ими в течение года, ныне готов, что тот человек готов развестись с женой, чтобы жениться на миссис Уоррингтон, как только та получит развод, и что Уоррингтон скоро получит доказательство, позволяющее обосновать ходатайство о разводе.
Казалось, что стыда миссис Уоррингтон не испытывает, Уоррингтона же открытие ее истинного характера, о коем он и не подозревал, как громом поразило.
То, что эта сцена, либо что-то подобное, действительно имела место, подтвердили слуги, слышавшие сердитые, все более громкие голоса.
В конце концов Уоррингтон дал жене неделю, чтобы покинуть дом. Она иронически поблагодарила его и сократила период до получаса. Ее любовник, как она сообщила, остановился по соседству, так что она просто возьмет небольшую сумку, чтобы сложить туда драгоценности и кое-какие необходимые вещи и уйти; за остатком одежды она пришлет позже, когда сможет указать адрес, или, быть может, не пришлет никогда, поскольку не хочет брать в новую жизнь ничего, что напоминало бы о безвкусной прежней.
Затем она проследовала в спальню, а вскоре покинула дом на своих двоих. Слуги не видели, как она ушла, поскольку уход, согласно мистеру Уоррингтону, состоялся ближе к одиннадцати, когда они были уже в постели.
С тех пор, как сообщил близким друзьям мистер Уоррингтон, он о жене не слышал и услышать не надеялся; и, когда спал первый шок, он обнаружил, что, собственно, от нее освободился. Что до личности любовника, ни малейших идей он не имел; обыск же ее комнаты и оставленных вещей результата не дал.
Тогда близкие друзья отправились, отбросив клятвы, распространять повсюду чудесные новости.
Примерно таков был рассказ мистера Уоррингтона. С другой стороны, последующие слухи несколько разнились.
Перекипевшие, отварившие некоторые вкусные детали, они, в сущности, сводились к убеждению, что в тот вечер мистер Уоррингтон убил свою жену, отвез тело на своей удобной маленькой машине к морю и там зарыл без всякой пользы для духовенства. Рассказанная же им впоследствии обстоятельная история, как утверждали слухи, тщательно продумана и в строжайшей тайне разглашена ближайшим друзьям, поскольку мистер Уоррингтон знал, что это лучший путь распространить ее без ущерба для себя, и хитроумно избрал друзей, особо несостоятельных в деле торжественных клятв. Так что ежели мистера Уоррингтона сплетни и тревожили жестоко, то не избежали того же и его друзья.
— И власти верят, что в этих слухах что-то есть? — спросил Роджер, когда Морсби умолк.
— Нет доказательств ни за, ни против истории этого человека, мистер Шерингэм. Ни малейших. Но если он лжет — не будет ли это первым делом, где полицию на след наведут местные сплетни, а?
— Нет. Но обычно имеется тело для эксгумации, и от нее можно отталкиваться. Здесь, как я понимаю, таковое отсутствует. Что делает полиция?
— О, они, конечно, допросили Уоррингтона и обыскали дом. Но он упорствует в своем рассказе и, конечно, знает все лазейки в законах; что до дома, в нем не было ничего подозрительного. Я об этом знаю, потому что тамошний суперинтендант — мой друг, и он со мной неофициально советовался. Рассказал, что, когда Уоррингтон отлучился, они даже пробили цветочные корзины железными ломами и осмотрели в саду каждый клочок, который выглядел недавно потревоженным, но ничего не нашли. Нет, все выглядит так, как будто с ним все в порядке.
— Но они действительно думают, что он убил жену?
— Они не уверены, что он этого не делал, — поправил Морсби с официальной осторожностью.
Роджер улыбнулся.
— А что вы хотите от меня, Морсби?
— Я от вас ничего не хочу, мистер Шерингэм. Но, сдается мне, что, поскольку они не могут вызвать нас только на основании местных сплетен, если вы решите провести пару выходных где-нибудь по соседству с Клирмутом, я дам вам записку к местному суперинтенданту и не могу сказать, что он не захочет немного с вами пообщаться.
— О, даже так? — расхохотался Роджер. — Отлично, Морсби. В любом случае пара выходных мне не помешает. Завтра еду в Клирмут. Записку можете писать здесь и сейчас.
Двумя днями позже Роджер представил записку в штаб-квартиру полиции графства. Суперинтендант Фишер, грузный, краснолицый, дружелюбный человек, не скрывал, что рад его видеть.
— Видите ли, мистер Шерингэм, мы в трудном положении, — сказал он, усевшись с гостем в кабинете. — Между нами говоря, есть серьезное подозрение, что Уоррингтон избавился от жены. Но у нас нет ничего для начала. Вообще ничего. Его история расплывчата, но, пока мы не найдем тело, мы не можем ничего предпринять. И поскольку оно, возможно, на дне моря в нескольких милях отсюда, у нас немного шансов его обнаружить.
— То есть вы думаете, что он похоронил ее в море?
— Это был бы лучший вариант, не правда ли? У нас нет никаких свидетельств насчет его действий в тот вечер, но если он убил ее, это примерно то, что он сделал.
— Ага, — сказал Роджер.
Суперинтендант резко взглянул на него.
— Вы не согласны?
— О, я бы так не сказал. В любом случае невозможно говорить, что Уоррингтон мог сделать или не мог, пока я не погляжу на него. Я позвоню ему сегодня. Представлюсь богатым производителем электрических приводных ремней, желающим изъявить свою волю. Остановился в Клирмуте на выходные, понимаю опасность купания. Консультируюсь с посторонним поверенным, поскольку не хочу, чтобы мой личный поверенный знал об изменениях, которые я хочу внести в распоряжение своим имуществом после смерти.
Суперинтендант искренне рассмеялся.
— Очень хорошо, мистер Шерингэм. И, может быть, после изъявления своей воли вы зайдете и расскажете мне о своих впечатлениях?
— Конечно. И, безусловно, первое, что я попытаюсь определить, способен ли вообще этот человек на убийство. Способны очень немногие. Если он не из таких, то, возможно, говорит правду о последнем вечере, проведенном с женой. В конце концов, мы не должны терять из виду эту возможность.
— О, конечно, карта может лечь так, что леди жива и счастлива со своим любовником, а все наши проблемы — ниоткуда, — согласился суперинтендант. Но из его тона ясно следовало, что он такую возможность рассматривает как весьма маловероятную.
Роджер отправился искать автобус.
Клирмут казался очаровательным старомодным городком. Лежащий в миле-двух от устья, он избежал ужасающей участи, постигшей в последние десятилетия большинство милых городков южного побережья. Не было в нем ни киосков-бананов, ни шарабанов, ни даже ужасных маленьких бунгало, зато наличествовало множество сплетников.
Дом на мощеной булыжником главной улице, где вел дела мистер Уоррингтон, не выделялся из остальных — в зреломаннинском стиле*, маленький, с оттенком спелого персика. Его эркеры и резные дверные рамы почти смирили Роджера с получасовым ожиданием приема. Мистер Уоррингтон, как он почерпнул из легкой беседы с клерком в конторе, был очень занятым человеком.Стиль английской архитектуры, связанный с правлением королевы Анны (1702–1714). В первую очередь, проявился в провинциальной архитектуре небольших городков и поместий. Представляя собой вариант барокко, отличался симметричной композицией фасадов и упрощенным декоративным убранством
Затем рубиновое лицо, почти совпадающее окраской со спелым цветом кирпичной стены позади него, резко вонзилось в один из резных дверных проемов, насыщенный, сочный голос, находившийся в полной гармонии с лицом, призвал мистера Меррибрука, а пухлая маленькая рука помахала в знак одновременного приветствия и приглашения в соседнюю комнату. Беседа началась.
Расположившись в комфортабельном кресле, Роджер изучал добычу. Если мистер Уоррингтон, пухлый, краснолицый и веселый, был убийцей, то он столь же не походил на всеобщее представление о них, как не походил и на всеобщее представление о нотариусах. Роджеру он скорее казался осовремененным изданиембратьев Чирибль*, с их сочным смешком, следовавшим после каждого предложения, будь он к месту или нет. Возможно ли, размышлял Роджер по мере беседы, чтобы подобный смешок мог действовать на нервы жены настолько, что она не могла его более выносить и сбежала ради облегчения к любовнику?Персонажи романа Чарльза Диккенса "Николас Никльби", добрые предприниматели, помогающие главному герою состояться в жизни.
Мистер Уоррингтон мог казаться смесью одного из Чириблей и сквайра-охотника, но человеком он был проницательным. Роджер вскоре, к крайнему своему душевному неудобству, это осознал, поскольку вопросы нотариуса относительно его предполагаемого производства электрических приводных ремней были доскональными, а по мере того, как шло время, все более искусными, так что Роджер с трудом удерживал беседу на теме своего мифического семейства. Он начал сожалеть о своем полушутливом выборе столь невозможной профессии; и все более сожалел по мере того, как замечал, ему казалось, усиливающийся блеск голубых глаз собеседника.
Распоряжение богатством производителя электрических приводных ремней началось. Наследство оставлялось воображаемым тетушкам, племянникам, племянницам и даже кузенам, пока Роджер был еще в состоянии придумывать их имена, но он все еще не мог определиться, является ли сидящий по ту сторону стола человек потенциальным убийцей или нет. Он пытался представить мистера Уоррингтона в гневе.
Несомненно, тот может обладать бурным нравом. Но неужели он недостаточно хитер, чтобы его сдерживать? Или он способен исполнить заранее задуманное убийство? Каковы скрытые течения под этим обликом сердечного сквайра? Впервые в жизни Роджер не мог принять решение. И есть ли то часто мелькающее выражение в глубине голубых глаз намеком на трагедию, раскаяние, страх — всё, что пожелаете? Если он и был, определить его Роджер не мог.
Его воображение начало сдавать. Он пробормотал что-то насчет забытых заметок. Не мог бы он еще раз зайти завтра? Мистер Уоррингтон согласился и пометил посещение. Все еще не завершив миссию, Роджер поднялся, чтобы уйти не слишком довольным собой. Сердечный мистер Уоррингтон, теперь сердечнее, чем когда-либо, тоже встал, блеснув глазками.
— Тогда до завтра, мистер Шерингэм.
— Да, — кивнул Роджер и вздрогнул. — А?
— О, я вас сразу признал. Знаете, вас не слишком заботили все эти электрические приводные ремни, — хихикнул мистер Уоррингтон. — Почему, в конце концов, именно они? Собственно, зачем вся эта беседа?
Роджер сумел удержать самообладание. В приступе внезапного вдохновения он решил прибегнуть к шоковой тактике.
— Потому что, — решительно сказал он, — я хотел оценить вас, мистер Уоррингтон, относительно всех тех слухов насчет вас.
— Я польщен. — Мистер Уоррингтон не казался потрясенным ни в малейшей степени. Напротив, он выглядел крайне удивленным. — Полагаю, вы хотели установить, являюсь ли я потенциальным убийцей. Хорошо, хорошо, я знал, что полиция интересуется этими абсурдными сплетнями, в конце концов, это их долг, но не знаю, чем я привлек любителей. Дорогой мой, если дело будет идти так, мне придется предложить Мэриан большую награду, чтобы она дала о себе знать. Если я теперь что-нибудь о ней знаю, это должно подействовать. В нынешней ситуации я не могу ей услужить даже бумагами о разводе. Серьезно, мистер Шерингэм, вместо попыток сделать из меня убийцу, каковым я не являюсь, не попытаетесь ли вы найти мне Мэриан? Это будет куда более полезно, а я готов предложить вам основательное вознаграждение в случае успеха. — Он вопросительно усмехнулся.
— Я пытаюсь отыскать вашу жену, мистер Уоррингтон, — значительно произнес Роджер. — И вопрос об оплате стоять не будет.
— О, как хотите. Но позвольте мне дать вам указание. Попытайтесь побеседовать с нашим местным донжуаном, майором Кресвеллом, в "Филлизе" — в миле отсюда по дороге на Аксминстер. Не скажу, что он сможет вам помочь, но из всех вокруг он вариант наиболее вероятный.
Ушел Роджер несколько неряшливо. Обычно он не помнил, куда движется его нога, но тут возникло несколько ситуаций, когда ему казалось, что движется она не туда, куда надо.
Размышляя, он рассеянно шел по залитому солнцем городку и свернул на первую улицу, показавшуюся с противоположной стороны. Он чувствовал, что нуждается в физических упражнениях, чтобы уложились впечатления от этой неоднозначной беседы. Даже последняя перемена не позволила ему однозначно составить мнение об Уоррингтоне. Взглянув на дорожный знак, он увидел, что движется в сторону Аксминстера. Взглянув двадцатью минутами позже на имя над воротами, он увидел, что стоит перед "Филлизом". Несколько вызывающе он свернул вбок. Случайность, а не определенная цель, привела его сюда. Отлично. Он посмотрит, что может предложить случайность.
"Филлиз" был одним из похожих на коробкугеоргианских домов*, и Роджер прикинул, что его сад и одно-два поля, безусловно к нему относящихся, занимали около шести акров площади. Живущие здесь люди должны быть пусть не богаты, но обеспечены.Георгианский стиль — традиционное обозначение английской архитектуры XVIII века (когда с 1714 года на престоле поочередно находились три короля подряд, носившие имя Георг). Отличается почти полным отсутствием декоративного убранства фасадов и, особенно в провинциальном варианте, использованием неоштукатуренного красного кирпича.
На сей раз, отбросив уловки, он представился собственным именем и попросил о встрече майора Кресвелла. По выяснении поступил ответ, что майор Кресвелл в саду, с приглашением мистеру Шерингэму к майору присоединиться. Проведенный аккуратной горничной через длинную гостиную с высокими потолками, Роджер проследовал по указанному ему пути через широко распахнутое французское окно в розовый сад, где лениво копался майор.
Если майор Кресвелл и был местным клирмутским донжуаном, то он, конечно, так не выглядел. Высокий, с подстриженными усами и маленькой, округлой головой типичного солдата, он бодро повернулся с вопросительным выражением лица. Роджер понял, что на сей раз его имя ничего не говорит.
— Доброе утро, — начал он с быстротой, опережающей собеседника. — Сожалею, что прерываю вас, майор, но я провожу кое-какие изыскания относительно исчезновения миссис Уоррингтон и понимаю, что вы можете мне помочь.
Поначалу майор выглядел изумленным. Затем он нахмурился.
— Это вам Уоррингтон сказал?
— Да, — решительно ответил Роджер.
Хмурость майора усугубилась.
— Он вам сказал, почему?
— Нет.
— Тогда я скажу. Уоррингтон подозревал меня в шашнях с его женой. Идея, конечно, абсурдная, но он неизлечимо ревнив. Полагаю, это скопище мелкой злобы.
— То есть вы не можете мне ничего сообщить?
— Не больше, чем кто-либо вокруг, и вы, несомненно, знаете это. Полагаю, вы из полиции графства?
— Я ушел оттуда сегодня утром, — согласился Роджер, понимая, что собеседник принял его за служащего в штатском.
— Хорошо, боюсь, я ничего не могу вам сообщить. А хотел бы. — Майор начал оттаивать. — Как вы там, а? Нашли какие-нибудь улики?
— Не так много, боюсь.
— Грязное дело. Создает нашим местам дурную славу.
— Это чудесная "мадам Жюль Буш", — внезапно произнес Роджер. Это была одна из немногих роз, какие он мог определить, и он жадно ухватился за эту возможность. Ничто не способно вызвать доверие человека сильнее общего увлечения.
Взгляд майора просветлел.
— Вы выращиваете розы? Да, клянусь Юпитером...
Он был поражен.
Дружелюбно беседуя, они прогулялись по розовому саду. Вдруг бабочка, обычная белая капустница, порхнула и дружелюбно опустилась на рукав майора. Все еще болтая, майор взял ее сложенной чашечкой рукой за крыло и разорвал надвое, как лист белой бумаги.
— Не часто выпадает такой шанс, — сказал он. — Слишком их в этом году много. Едва ли оставят мне хоть один салатный лист.
В этот момент в окне гостиной появилась толстая леди и что-то скомандовала. Лицо майора стало похожим на маленького мальчика, не вымывшего за ушами.
— О Боже, да, это меня. Я обещал... да, увы, прошу прощения, инспектор, или кто вы там, но не могу вам помочь. И... вы простите меня, если...
— Конечно, — сказал Роджер и направился обратно. Путь его пролегал достаточно близко к дому, чтобы хорошо разглядеть крупную леди с еще более крупным носом и несколькими решительными подбородками, казавшуюся способной справиться с любым количеством маленьких мальчиков, пренебрегавших мытьем за ушами.
Когда Роджер вышел на дорогу, у ворот бесцельно кружилась белая бабочка.
— Не стоит тебе туда лететь, барышня Бабочка, — сказал ей Роджер. — Там непременный убийца таких, как ты.
Но, снова расположившись через несколько часов в кабинетике суперинтенданта, Роджер вынужден был признаться, что его беседа с возможным иным типом убийцы была вполне неудачной. Он описал ее развитие и признал финальный разгром, на что суперинтендант сочувствующе покачал головой.
— Он посоветовал мне пойти поговорить с майором Кресвеллом, и я так и сделал, но, конечно, безрезультатно. Местный донжуан, так назвал его Уоррингтон. Думаю, он ревнив. Да, все это очень трудно, суперинтендант. Едва ли я знаю, что сказать.
— Трудно, сэр, это факт, — сердечно согласился суперинтендант.
Роджер уставился на свои ботинки. Не часто он обнаруживал себя не в состоянии составить впечатление о человеке, но Уоррингтон его, безусловно, смутил. Такой радушный, такой шутливый на поверхности — но что в глубине? В любом случае мало за что можно уцепиться. Каковы увлечения Уоррингтона? Исходя из его собственных слов, неверность жены его ужасала, но что насчет него самого? Была ли тут другая женщина?
— Скажите, суперинтендант, — внезапно произнес Роджер, — каково ваше мнение об этом человеке? Ваше личное, частное мнение?
Суперинтендант, также погрузившийся в размышления, резко привстал.
— А? То есть, сэр? Конечно, я всегда считал его очень приятным джентльменом, в личном общении, но, это верно, была у него слава охотника за женщинами. Не мог оставить их в покое, по слухам. Но, честно говоря, это все тоже сплетни. Много тут у нас сплетен.
— Он? — Роджер тоже привстал. — Если так, то это важно. — Он задумался. — Вы никогда не слышали о ком-то конкретном, а?
— О, думаю, много разговоров было насчет него и миссис Колбрук. В любом случае машину его не раз видели у ее дома. Миссис Колбрук вдова — и красивая. Живет в маленьком домике, не больше чем коттедже, по пути в Ламптон, милях в восьми от Клирмута. Совсем среди полей, едва ли там рядом виден другой дом. Очень удобно, так люди говорят.
— Крайне интересно, суперинтендант.
— Но это никак не помогает нам с миссис Уоррингтон.
— Разве? Я не уверен, — энергично заговорил Роджер. — Посмотрите, попробуем восстановить, что могло произойти, только исходя из наших слабых знаний об этом человеке: предположив, конечно, что совершено убийство. У него на руках труп, начнем отсюда. Не будем думать о том, как он дошел до убийства. Ну, что он будет с ним делать?
— Конечно, море. Но как — я уже не уверен. Не думаю, что я вполне доверяю морю. Груз может оторваться. Одежда рвется, веревки гниют, цепи ржавеют. В истории преступлений полно дел, когда море выбрасывало мертвецов слишком рано, и все было понятно. Нет, море дает шансы пятьдесят на пятьдесят, не больше. В любом случае в качестве довода исключим море.
— Тогда что? Он зарыл тело по частям? Растворил в кислоте? В таких случаях должны оставаться какие-то улики. Нет, он должен был скрыть его. И, значит, скрыть в земле — зарыть его. Хорошо, где он его зарыл?
— Это выглядит трудной задачей.
— Да. Но у нас есть несколько зацепок. Конечно, мы, несмотря на его внешность, имеем дело с умным человеком, но порой ум сам подбрасывает нам ключи. Например, мы можем быть уверены, что он не зарыл его в собственном саду, либо на любом участке земли, который можно с ним связать. С другой стороны... — Роджер остановился. — С другой стороны, эта земля должна быть ему знакома. Мы можем быть уверены, что он работал ночью. И он не мог выйти в темноте и воспользоваться любым клочком земли, до которого добрел. Это должен быть клочок земли, где он может быть совершенно уверен, что тело не будет найдено.
— Мы довольно близко кДартмуру*, — вставил суперинтендант.Холмистая болотистая местность в графстве Девоншир, где, в частности, происходит действие "Собаки Баскервилей" А. Конана Дойла.
— Конечно, но недостаточно близко, — парировал Роджер. — Он сделал работу быстро. Должно быть, между полуночью и четырьмя-пятью часами утра. Нет времени доехать до Дартмура и обратно и еще вырыть могилу. А зная нашего героя, можно предположить, что он вырыл настоящую могилу, не норку. Сколько времени это займет? Не меньше трех часов. Быть может, четыре. Это оставляет на путешествие всего час или около того. Держу пари, тело миссис Уоррингтон, если оно вообще похоронено, не больше, чем в пятнадцати милях от Клирмута.
— Может быть, — сказал суперинтендант. — Может быть.
— Что мы еще можем предположить? — продолжал Роджер с возрастающим энтузиазмом. — Конечно, вот что. Наш убийца очень умен. Он не станет копать в трудном, каменистом месте. Он найдет место, где копать легко. Он живет в сельской местности, он знает землю, он знает, что копать легко не обязательно на мягкой почве, траве, в болоте и так далее. Сюда входит и обработанная земля. Итак, что мы имеем теперь? Что место захоронения — участок обработанной земли в пределах пятнадцати миль от Клирмута, знакомый убийце. И, можно добавить, где стоящий автомобиль можно спрятать либо оставить незаметным для деревенского наблюдателя. Да! — вскричал Роджер, вскочив на ноги, — мы знаем место, отвечающее всем этим условиям, а? Все зависит от одной вещи. Поля вокруг коттеджа миссис Колбрук в этом году отошли под пастбище или заняты кукурузой с корнеплодами?
Суперинтендант уставился на него.
— Миссис Колбрук? — в полном недоумении повторил он.
— Конечно, — живо ответил Роджер. — Во всяком случае, стоит попробовать. Поедем, суперинтендант. Возьмите пару констеблей с лопатами. На вашей машине мы там можем быть через час.
— Но какое миссис Колбрук имеет отношение к...
— Поедем, дружище! — вскричал Роджер, пританцовывая от нетерпения. — Говорю вам, у меня предчувствие. Не теряйте времени.
Менее чем через час все еще недоумевающий и явно скептичный суперинтендант в сопровождении двух снабженных лопатами констеблей обследовал вместе с Роджером поля, окружающие одинокий коттедж в нескольких милях от дороги. Как и говорил суперинтендант, поблизости не было заметно других домов.
— Возможно, вы скажете нам, когда начинать копать, мистер Шерингэм? — с трудом выговорил суперинтендант.
Роджер, не имевший об этом ни малейшего представления, был все еще убежден, что он на правильном пути. Он окинул взглядом ровные ряды полей, лежащие слева от них.
— Хороший фермер владеет этой землей, — пробормотал он. — Эта брюква посажена прямо, как по полету стрелы. Кроме, кроме... — громко сказал Роджер, — вот этой заплаты в центре. Конечно! Вот что он сделал. Он выдрал растения, сложил их рядом и посадил потом обратно. О, хитрейший! Но ограниченный во времени, дрожащий, работающий на заре, он не выстроил достаточно ровные ряды. Пойдемте-ка. Вот наше место.
— Сперва мы должны получить разрешение, мистер Шерингэм, — раздался сзади одышливый голос суперинтенданта.
— Никакого разрешения, — бросил через плечо Роджер. — Беру на себя ответственность. Начинаю копать первым.
Десятью минутами позже улыбки исчезли с лиц обоих констеблей. Один из них, подняв глаза, сказал:
— Эту землю недавно вскапывали, факт.
Через сорок минут тайна местонахождения миссис Уоррингтон была разрешена.
Суперинтендант, прежде чем отправиться за ордером на арест, не скупился на похвалы.
— Хотя меня все еще удивляет, сэр, как вы вышли на майора Кресвелла вместо мистера Уоррингтона.
Роджер тупо уставился на него.
— Майор Кресвелл? — только и смог он ответить.
— Да. В тот момент я подумал, что вы хотите знать мое мнение о нем, и поэтому так увлекся разговором про него и миссис Колбрук. Очень умно с вашей стороны, мистер Шерингэм.
Роджер ничего не сказал. У него хватило ума понять, что произошло недоразумение: суперинтендант думал, что он все еще спрашивал про майора, когда его мысль уже перешла к Уоррингтону. В любом случае, выводы были верными, исходя из предоставленных данных.
— О, майор Кресвелл, да, — быстро сказал он. — Видите ли, я видел его жену. Очень решительная леди. А майор в высшей степени под каблуком. Только представьте себе ситуацию: миссис Уоррингтон появляется за полночь, в истерике, требует, чтобы ее забрали, и так далее, и тому подобное. Без сомнения, он потерял голову, обнаружив, что не может ее успокоить. В ужасе, что слышит жена. Да, очень легко представить, что произошло.
Внезапная мысль поразила его. Конечно, дело было еще не раскрыто. Находка тела миссис Уоррингтон, даже в окрестностях дома любовницы майора Кресвелла, не обязательно значила, что он убийца. Не было никаких улик, чтобы связать его с преступлением. Уоррингтон — умный человек. Предположим, что он таил безумную злобу на майора и сам зарыл тело здесь, чтобы бросить подозрение на человека, которого подозревал в соблазнении своей жены — здесь была масса возможностей.
— Подождите минуту, суперинтендант, — сказал он. — Не думаю, что уже должен требовать ордер. Видите ли, у нас нет доказательств, что... — Он оборвал себя. Глаз его приметил что-то белое, лежащее на земле в нескольких ярдах поблизости.
Он подошел и изучил его. Два тонких белых обрывка, одно торчащее между почвой и стеблем, другое лежащее на листьях растения. Роджер осторожно поднял их и передал суперинтенданту.
— Лучше их взять вам. Убийцы не всегда способны удерживаться, а?
Суперинтендант взглянул на два обрывка, лежащие в его большой ладони.
— Что это, мистер Шерингэм? Белая бабочка?
— Две половинки бабочки. И, — трезво заметил Роджер, — их достаточно, чтобы повесить человека.- Информационный блок | +
- Формат: Рассказ
Название на языке оригинала: "White Butterfly" │ Первая публикация на языке оригинала: "The (London) Evening Standard", 28 августа 1936. г.
Другие публикации: "Fifty Famous Detectives of Fiction", Odhams, 1938 г; EQMM, декабрь 1982 г.; etc.
Первый перевод на русский язык: Форум "Клуб любителей детектива", 30 января 2019 г., Д. Шаров │ Редактор−корректор: О. Белозовская │ Переведено по изданию: ————
-
Отпуск на барже
— ФАКТ! Кажинное утро этот клевый сержант зовет нас на чашку чая! — Веселый солдатик с ухмылкой оглянул весь вагон, надеясь на овацию. — А, Барджи? Не так, что ли? — обратился он к своему спутнику.
— А почему вы зовете вашего друга "Барджи"? — спросила элегантно одетая женщина в углу вагона.
— Как это почему? Он самый и есть, мэм! Клевая баржа. Так же и светишься, а, дружище?
— У? — прорычал его спутник. — Угу!
Солдатик тут же свернул на новый курс.
— Так и есть. Веселуха. Всем невдомек, что на войне нехватка в баржах, а? А то-то и оно-то. Там, где мы шляемся (не скажу, где, и не просите, скользкий это разговор, так-то), в общем, там все больше каналы, чем дороги, и, черт побери, с половину рациона тащим по воде. А в баржах-то теперь нехватка, вишь ты? Вот сами их и клепаем, усек? Старина Барджи-то мечтает обратно на гражданку, и одежонку ту напялить. А, дружище?
Почему-то угрюмый солдат прорычал нечто вроде того, что ему неведомо, баржи там, или не баржи, но все эти иностранные штучки ЕГО до добра не доведут.
Словно уловив подсказку, солдатик-кокни принялся развивать это наблюдение.
— То-то и оно. Не только что нехватка барж — оно тоже, да. Вот и возимся с теми, что голлашки смастерили возить свои побрякушки. Отличная работа, чисто покрашены, все типи-топи, но Барджи-то — о том, что великоваты они для наших каналов.
Угрюмый спутник проворчал нечто, что могло быть принято и за согласие, и за противоположность оного.
— Я правильно понимаю, что вы оба проведете отпуск на барже, пока кто-нибудь будет вас буксировать? — довольно бессмысленно хихикнул пожилой человек напротив.
— На десять дней! — восторженно выдохнул солдатик. — Ну, меня-то это едва заботило, усек? Я уж думал, они про меня забыли. И я тебе честно скажу, у меня аж сердце подпрыгнуло, как слышу, что сержант оглашает, что я в последней партии — а ведь это он приносит нам чай по утрам, — подмигнул он. — По факту, вишь ты, старина Гремучка — это наш бригадир — да, так он аж взъелся на нас со стариной Барджи. Думает, будто я до войны на барже был — он-то, конечно, в гараже. Но я ему четко сказал, да, я вступил вСККА*учиться рисковать, а не чертову шеститонку водить, так вот...Служебный корпус королевской армии (в оригинале R.A.S.C. — Royal Army Service Corps) — существовавшее в 1888–1965 годах подразделение британских вооруженных сил, ответственное за транспортировку и размещение войск, обеспечение их питанием, обмундированием и т.д.
— Позвольте, — внезапно произнес Роджер Шерингэм. — А как там насчет скользкого разговора?
— А чего? — уставился на него солдатик. — Я вам ничего не сказал такого, что нельзя.
— Вы сообщили нам, что зовете своего бригадира "Гремучкой" — "Гремучей змеей", — улыбнулся Роджер. — А что, если это слышал кто-нибудь из его друзей?
— Да пронесет, дружище, — ухмыльнулся и солдатик. — Старина Гремучка гремит, да не жалит.
И Роджер, чья кузина была замужем за исключительно приятным господином, имевшим в армии совершенно неприемлемое прозвище "Гремучка", ухмыльнулся в ответ.
Стояла ранняя весна, и Англия повсюду полнилась слухами о вторжении во Францию. В этой наэлектризованной атмосфере Роджер нанес визит в тихую заводь книжной лавки Франчарда. Всего лишь совпадением стало, что первым увиденным им человеком был лениво изогнувшийся над кипой книг в голубых обложках тот самый кроткий бригадир, что по необъяснимой причине стал известен в войсках как "Гремучка".
— Говорят, — заметил Роджер, — ты гремишь, да не жалишь. Надеюсь, Агата может это подтвердить.
Бригадир, внезапно услышав голос сзади, вскочил, признал противника и несколько туманно улыбнулся.
— А? Агата? Она библиотеку наверху переделывает. А? Что ты говоришь?
Роджер объяснил, и оба погрузились в обычный беспорядочный разговор двух мужчин, ждущих женщину. Воин поделился, что смог урвать двое суток отпуска, но не знает, когда сможет получить еще, да и сможет ли; Роджер в должном тоне посочувствовал.
— Неужели они думают, что в этом сейчас есть нужда? — заметил он, показывая на кучу путеводителей по континенту, оказавшуюся под его локтем.
— Нет. Но это же Франчарды, понимаешь? — разъяснил бригадир. — Не признают войну. Всегда продавали путеводители, собираются и теперь продавать.
— И вообще-то продают и сейчас. — Роджер наклонился вперед и ловко извлек одну из таких книжек из кармана рубашки собеседника. — Если ты, конечно, не стибрил это.
Бригадир покраснел и вцепился в книгу.
— Пойман с поличным, — признался он в замешательстве. — Тут вот... медовый месяц... знаешь, женские сентиментальные воспоминания... думал, Агате...
— Скользкая ложь, — сурово сказал Роджер, — ничем не лучше скользкого разговора. Уж, кажется, я-то знаю, что вы с Агатой проводили медовый месяц на итальянских озерах, а не в... Погоди, пойдем-ка в уголок! — Он затащил собеседника в маленький, загроможденный книгами закуток, невидимый из основной части магазина. — Послушай, Чарльз, — быстро начал он. — Я — вражеский агент. Сегодня шестое, не так ли? Около двадцатого мы собираемся вторгаться — не во Францию, как все думают, а в Голландию. Твоя бригада, уже натренированная на голландских баржах, возьмет на себя всю работу на каналах и транспортировку по воде, остальные, видимо, займутся дорогами. После Голландии в планах — вот! — И Роджер не без тревоги прервал себя:
— Убери эту глупость подальше, Чарльз!
Но бригадир не убрал револьвер, а мягкость исчезла из его манеры держаться.
— Я серьезно, Шерингэм, — мрачно сообщил он. — Ты сию минуту пойдешь со мной в военное министерство — и если не придумаешь хорошего объяснения, то худо тебе придется.
Как Роджер Шерингэм узнал, что вторжение планируется в Голландию? Как он узнал вероятную дату высадки на голландском побережье? Солдаты в вагоне не думали, что ведут "скользкий разговор", поскольку не знали о значении сказанного ими, но выдали весь план вторжения. Бригадир неосознанно подтвердил некоторые детали.
— Конечно, эти люди не понимали, что происходит, — рассказывал Роджер через полчаса группе заинтересованных лиц в военном министерстве. — Но заверяю вас, друзья, я не столь глуп, чтобы решить, что бригаду СККА можно выбросить в местность, к которой они не подготовлены. Другими словами, возня с баржами и была их подготовкой, а новые баржи голландского типа, конечно, были построены для этого вами, предусмотрительные мои друзья, ибо баржи — это не морской транспорт, и не могут прибыть сюда из Голландии. Это навело меня на мысль о вторжении в Голландию, что, как видите, мило подтвердил их бригадир покупкой путеводителя по этой стране, закрепив значение этого факта своей скользкой ложью. — Роджер чувствовал, что надо вознаградить родственника за револьвер, и был вознагражден унизительным румянцем, вспыхнувшим на щеках слушателей. — Что до даты, — продолжал он, несколько удовлетворившись, — десять дней значат начало высадки, те парни были в последней партии, Гремучка был так занят, что мог вырваться только на двое суток и не знал, удастся ли еще — все эти знаки указывали на дату через две недели.
— Так и есть, мистер Шерингэм, — мрачно произнес старший по званию, — должен признать, что вы докопались до сути. Но вот, что я вам скажу. Я бы хотел, чтобы каждый, кто услышит что-нибудь, не рвался вперед разбалтывать это так быстро, как вы. Иначе он может столкнуться с кучей проблем и... потерь.- Информационный блок | +
- Формат: Рассказ
Название на языке оригинала: "Bargee's Holiday" │ Первая публикация на языке оригинала: "Diss Express", 5 февраля 1943 г.
Другие публикации: "Evening Express", 14 августа 1954 г.; "The Avenging Chance and Other Mysteries from Roger Sheringham's Casebook", 2004 г.
Первый перевод на русский язык: Форум "Клуб любителей детектива", 8 сентября 2018 г., Д. Шаров │ Редактор−корректор: О. Белозовская │ Переведено по изданию: ————
-
Горячая сталь
— ДА Гитлер и смотреть не станет, куда вы там сейчас смотрите, — кричал маленький бригадир.
Роджер Шерингэм едва смог его расслышать за оглушительным шумом производства тяжелых боеприпасов. Он дружелюбно ухмыльнулся и кивнул, оберегая голосовые связки.
— Идемте глянем, что тут делается, — пригласил бригадир.
Роджер огляделся в поисках зазвавшего его сюда владельца, увидел, что тот так и не вернулся, и последовал за его заместителем к небольшой группе полуобнаженных мужчин, вытиравших пот со лба с видом людей, совершивших нечто особенное.
Нечто вроде затишья в общем шуме сделало разговор возможным, и Роджер узнал, что эти люди выковывали ствол шестидюймовой пушки. Он произнес подобающую реплику.
— И, полагаю, на это Гитлер бы посмотрел с охотой, — с улыбкой добавил он.
Ближайший к нему здоровенный мужчина снова вытер лоб.
— Ну, сэр, нынче даже Гитлер уже знает, что мы тут в Англии пушки делаем.
Роджеру это показалось весьма разумным замечанием, но маленький бригадир, похоже, счел его весьма забавным.
— А, но это же не пушки, — выпалил он. — Это то, что в них.
— Вы имеете в виду снаряды? — с тревогой заметил Роджер, не без облегчения заметив, что дюжий рабочий озадачен шуткой бригадира не меньше.
— Снаряды? — отвечал юморист. — Да не это я имею в виду, тут штука в том, чтоб знать, как смотреть.
— На то, как пушки делают, он смотрит не хуже вас, — отрезал, словно ставя точку, дюжий рабочий. — Пошли, ребята.
Роджер не пожалел, что в этот момент его спас появившийся владелец.
В школе Артур Ласкомб был крупным мальчиком, страстно любившим самым тяжеловесным образом излагать никому не нужные сведения. Теперь в роли управляющего директора и фактического владельца фирмы "Ласкомб и сыновья" он, как казалось Роджеру, ничуть не изменился. Размеренно шагая вместе с гостем в сторону своего кабинета, он, по-видимому, решился пожертвовать свободным временем, только бы влить, несмотря на сопротивление, в уши Роджера едва ли не всё, что только можно знать о стали, и уж всяко больше, чем знают о ней обычные люди.
—Легированная аустенитная сталь*... низкая эластичность... марганцованные стали... плотность... устойчивость к истиранию... высокопрочные легированные стали... оружейные стволы... устойчивость к ударам... никель... хром... молибден... да вы не слушаете, Шерингэм!Легирование — в металлургии добавление в состав материала примесей для улучшения его физических и химических свойств. При этом железо и его сплавы могут образовывать аустенит — определенную модификацию атомной кристаллической решетки.
— Как? — запротестовал Роджер, когда они добрались до директорского кабинета. — В смысле, вы говорили про сталь, — поспешно добавил он, взглянув на спутника. — Вы рассказывали, что некоторые... эээ... сплавы тверже других, и... и что другие не такие твердые... В смысле, более эластичные... да, и... ну и, думаю, Гитлер бы тоже хотел посмотреть на все это, а?
Директорская реакция на этот бесхитростный вопрос могла поставить в тупик. Тут же выразив во взоре нечто очень похожее на подозрение, он отрезал:
— Что именно вы имели в виду?
— Ну... эээ... ничего, — запинаясь, ответил Роджер. — Собственно, это даже не я. Ваш бригадир так сказал, и я подумал, что...
— Джонсон не имел права говорить ничего подобного.
— Но что такого? — спросил, все более удивляясь, Роджер. — В смысле, оружейное дело и все это... естественно, Гитлер...
— Да, да. Конечно. Естественно. Но все же, Джонсон... Впрочем, неважно. У меня есть еще десять минут, Шерингэм. Не хотите осмотреть подъездные пути? Мне в любом случае туда надо.
— Больше всего я именно этого и хотел бы, — охотно сообщил Роджер.
Через пять минут он пытался с умным видом взирать на длинные товарные составы. Мистер Ласкомб оглядывал их самодовольным взором владельца.
— Очень интересно, — сказал Роджер, выполняя свой долг. — Мне кажется, это... эээ... сырая сталь, или как вы там ее называете. А откуда ее привозят?
— Простите, я не могу отвечать на подобные вопросы, Шериингэм, — ответствовал хозяин с невыносимым самодовольством (как показалось Роджеру). — Государственная тайна, сами понимаете... Да, О'Коннор, в чем дело?
Увидев, что хозяин отвлекся, путевой бригадир с симпатией ухмыльнулся Роджеру.
— Да нет в этом никакой особой тайны, сэр, — сказал он и взмахнул рукой, добавив: — Можно посмотреть маркировки на вагонах.
Роджер посмотрел.
— Точно. Оказывается, вы получаете сырье из Хенбриджа, где бы он ни находился. Выходит, правительство таки трудится.
— Ну, вообще-то нет. Сейчас мы возим сталь от Аллена и Бэкхауса в Вулверхемптоне — вон та, другая маркировка. А эта ничего не значит — должно быть, из Хенбриджа привезли Аллену и Бэкхаусу, к нам это не имеет отношения. — Бригадир заметил возвращающегося мистера Ласкомба и поспешно отошел в сторону с детски невинным видом
Остаток визита Роджера к "Ласкомбу и сыновьям" прошел безо всяких событий. Вообще-то и весь визит легко мог бы без следа улетучиться из его памяти. Да, по возвращении домой он не поленился отыскать Хенбридж в справочнике, узнав, что это маленькая деревушка в самой удаленной части Камбрии, примечательная только тем, что представляет собой единственное в Англии месторождение коккодия, после чего Роджер отыскал коккодий в энциклопедии, почерпнув оттуда, что это редкий металл, напоминающийванадий*, но обладающий некоторыми уникальными свойствами и добываемый только в Хенбридже в Камбрии.Пластичный металл серебристо-серого цвета, обычно встречающийся как примесь в железных рудах. Коккодий, разумеется, вымышленное вещество.
Всего лишь в силу одного из столь часто случающихся в жизни совпадений через несколько дней в клубе Роджера прозвучало слово "Хенбридж". Оказалось, что собеседник Роджера там живет. Роджер спросил, что это за место.
— Раньше было великолепное местечко, если кто любит уединение, — отвечал собеседник. — Пряталось среди камбрийских холмов в дюжине миль от ближайшей железнодорожной станции. Но теперь все не так. Там построили преогромнейшую фабрику или что-то типа того, а все холмы истыкали деревянными сараями. Просто сердце разрывается.
— Не странно ли, — предположил Роджер, — строить фабрику в дюжине миль от ближайшей железнодорожной станции?
Его собеседник фыркнул.
— А разве не всегда так? Да это их и не заботило. Они дотянули дорогу до Хенбриджа!
— Само собой, нелепость, — мягко произнес Роджер и отправился взглянуть на поезда.
— И вы наломали дров не меньше других, — сурово выговаривал Роджер потрясенному мистеру Ласкомбу несколько часов спустя. — Ваш бригадир как ребенок, играющий с огнем; он пытается чувствовать себя умным и бросает подсказки, которые не должен уразуметь тупой посетитель. Бригадир продемонстрировал мне, что налицо какая-то тайна, простое замечание раздраженного рабочего уточнило, что они в эту тайну не посвящены, так что, очевидно, это не новый вид оружия, а затем вы сами дали мне самую большую подсказку.
— Я только пересказал вам несколько элементарных фактов, которые вы можете почерпнуть из любого учебника, — запротестовали сдувшиеся останки директора.
— Дело в том, как вы их упорядочили. Я ничего не знаю о стали, но даже я постиг, что самые твердые стали плохо выдерживают удары, а у тех, что выдерживают, есть иные недостатки. Вы продемонстрировали мне, что этот факт для вас важнее всего, что связано со сталью. Конечно, это вполне естественно для любого, кто производит орудийные стволы, но все же идеальный для орудийного ствола сплав стали пока не найден, а все до сих пор известные так или иначе неэффективны. Затем ваш путевой бригадир сообщил, что у вас недавно сменился поставщик, и я узнал, что этот поставщик получает партии того, что может быть только коккодием. Вывод очевиден. Эксперименты по использованию коккодиевого сплава для получения стали, устойчивой и к ударам, и к трению, оказались успешны, теперь вы получаете партии этой коккодиевой стали и пытаетесь отлить из них шестидюймовые корабельные орудия. Если бы только Гитлер узнал об этом, все ключевые точки были бы разбомблены в течение двадцати четырех часов. Итак? Да, собственно, зачем об этом говорить-то?
— Послушайте, Шерингэм, — взмолился несчастный...
В конечном счете Роджер великодушно пообещал, что дело дальше не пойдет. Он решил, что директор усвоил урок — и, конечно, постарается научить остальных.
Вы трудитесь на оружейном заводе? Если да, намекаете ли вы на работу там? Не делайте этого! То, что вам покажется намеком, другому даст полное объяснение. А вокруг, сами знаете, много опасных людей.- Информационный блок | +
- Формат: Рассказ
Название на языке оригинала: "Hot steel" │ Первая публикация на языке оригинала: "Gloucester Citizen", 27 апреля 1943 г.
Другие публикации: "Bodies from the Library 3", Collins Crime Club, 9 июля 2020 г. (антология под редакцией Т. Медавара)
Первый перевод на русский язык: Форум "Клуб любителей детектива", 26 августа 2020 г., Д. Шаров │ Редактор−корректор: О. Белозовская │ Переведено по изданию: ————
- ×
Подробная информация во вкладках