Навеки ваш, Потрошитель
Добавлено:
08 апр 2024, 06:33Автор Клуб любителей детектива
Прошли дни, месяцы, годы. Страсти поутихли, но люди помнили Кровавого Джека. Говорили, что он уплыл за океан, в Америку. Что он покончил жизнь самоубийством. О нем говорили, о нем писали. И пишут до сих пор. Трактаты, теории, гипотезы, предположении. Но никому так и не удалось выяснить, кто был Джек Потрошитель. Или почему совершались убийства. Или почему они внезапно прекратились.
Джек-потрошитель*Jack the Ripper — псевдоним, присвоенный неустановленному серийному убийце, который действовал в Уайтчепеле и прилегающих районах Лондона во второй половине 1888 года. С тех пор прошло уже почти полтора века, но зловещая тень призрака до сих пор питает фантазию авторов детективной беллетристики.
В этой теме будем собирать рассказы (переведенные участниками форума, а также некоторые из найденных в сети), связанные с неуловимым убийцей.
Данные о переводчиках, редакторах, дате публикации на форуме и др. информационных данных, во вкладке конкретных рассказов (информационный блок).
ВАЖНО! В ТОПИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ. ЧИТАТЬ ОБСУЖДЕНИЯ ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ РАССКАЗА! |  |
-
ВНИМАНИЕ
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации.
-
Р. Блох "Навек ваш, Потрошитель"
ПЕРЕДО мной стоял типичный, будто сошедший со сцены, англичанин. Мы молча разглядывали друг друга.
— Сэр Гай Холлис? — спросил я.
— Именно так. Я имею удовольствие беседовать с Джоном Кармоди, психиатром, не так ли?
Я кивнул и окинул взглядом фигуру моего необычного посетителя, Высокий, стройный, песочного цвета волосы, плюс традиционные пышные усы. И конечно, твидовый костюм. "В кармане он наверняка держит монокль, — подумал я, — интересно, куда он дел зонтик; очевидно, оставил в приемной?"
Но гораздо больше, честно говоря, меня интересовало другое, какого черта понадобилось сэру Гаю Холлису из Британского консульства искать встречи с совершенно незнакомым ему человеком здесь, в Чикаго?
Сэр Гай Холлис не торопился удовлетворить мое любопытство. Он сел, откашлялся, нервно оглядел комнату, постучал трубкой о край стола и наконец заговорил:
— Мистер Кармоди, — произнес он, — вам приходилось когда-нибудь слышать о… о Джеке Потрошителе?
— Это вы об убийце? — спросил я.
— Именно так. Он — самое страшное чудовище из всех, подобных ему. Страшнее Джека Прыгунка или Крипиена. Джек Потрошитель. Кровавый Джек.
— Слышал о нем, — сказал я.
— Вам известна история его преступлений?
— Послушайте-ка, сэр Гай, — процедил я сквозь зубы. — Если мы начнем пересказывать друг другу бабушкины сказки о знаменитых преступлениях, мы с вами вряд ли добьемся толку.
Ага, это явно задело его за живое. Он сделал глубокий вдох.
— Тут не бабушкины сказки. Это вопрос жизни и смерти.
Он был настолько поглощен своей навязчивой идеей, что и говорил соответственно. Что ж, и терпеливо выслушаю все, что он скажет. Нам, психиатрам, за это платят.
— Продолжайте, — сказал я ему, — выкладывайте свою историю.
Сэр Гай зажег сигарету и заговорил:
— Лондон, 1888 год, время между поздним летом и началом осени. Тогда это все произошло. Неизвестно откуда, на ночные улицы безмятежно спящего города опустилась зловещая тень Джека Потрошителя, тень убийцы, крадущегося с ножом по трущобам лондонского Ист-энда, подстерегающего прохожих у жалких пивнушек Уайтчепела и Спайтлфилда. Никто не знал, откуда он пришел. Но он нес с собой смерть. Смерть от ножа.
Шесть раз этот нож возникал из ночного мрака, шесть раз чья-то рука опускала его, чтобы перерезать горло и изуродовать тела жертв — лондонских женщин. Уличных потаскушек и проституток. Седьмое августа — первый случай зверского убийства. На теле жертвы насчитали тридцать девять ножевых ран. Чудовищное зверство. Тридцать первое августа — следующая жертва. Заволновалась пресса. Но гораздо больше это волновало обитателей трущоб.
Кто этот неуловимый убийца, бродящий среди них, настигающий избранную жертву в пустынных переулках ночного города? И самое главное, когда он объявится вновь?
Это случилось восьмого сентября. Скотланд-Ярд создан специальную группу сыщиков. По городу ходили слухи. Особо зверский характер преступлений давал почву самым невероятным предположениям.
Убийца пользовался ножом — и весьма умело. Он перерезал горло и вырезал… определенные части тела после смерти женщины. С чудовищной тщательностью он выбирал свои жертвы и место, где совершал убийство. Ни одна живая душа не слышала и не видела ничего. Лишь дозорные, обходя город, когда занимался рассвет, натыкались на истерзанный кусок мяса — дело рук Потрошителя.
Кто он? Что это за создание? Обезумевший хирург? Мясник? Сумасшедший ученый? Богатый джентльмен, ищущий острых ощущений? Выродок, сбежавший из сумасшедшего дома? Или один из полицейских Лондона?
Потом в газете появились стихи. Анонимное четверостишие, с помощью которого хотели положить конец пересудам и сплетням, но которое лишь взвинтило истерический интерес людей. Небольшое насмешливое стихотворение:
Я не мясник, не иудей
И не заезжий шкипер,
Но любящий и верный друг,
Навек ваш, Потрошитель
А тридцатого сентября были найдены еще два трупа с перерезанным горлом.
Здесь я прервал сэра Гая.
— Все это очень интересно, — сказал я; боюсь, что мой голос звучал несколько насмешливо.
Он поморщился, но, не сбившись, продолжил:
— И тогда в городе воцарилась тишина. Тишина и невыносимый страх. Когда Кровавый Джек нанесет следующий удар? Прошел октябрь. Его, словно призрака, прятал ночной туман. Прятал надежно, ибо никому не удалось установить личность убийцы или выяснить его мотивы. Вечерами под порывами холодного ноябрьского ветра дрожали уличные потаскушки. Они дрожали от страха всю ночь и как избавления ждали рассвета.
Наступило девятое ноября. Ее нашли в спальне. Она казалась очень спокойной, руки аккуратно сложены на груди. А рядом с телом, так же аккуратно, были сложены ее сердце и голова. На этот раз Потрошитель превзошел самого себя.
И тут — паника. Напрасная паника. Жители Лондона, полиция, газеты — все в бессильном отчаянии ждали появления следующей жертвы. Но Джек Потрошитель больше не давал о себе знать.
Прошли месяцы. Год. Страсти поутихли, но люди помнили Кровавого Джека. Говорили, что он уплыл за океан, в Америку. Что он покончил жизнь самоубийством. О нем говорили, о нем писали. И пишут до сих пор. Трактаты, теории, гипотезы, предположении. Но никому так и не удалось выяснить, кто был Джек Потрошитель. Или почему совершались убийства. Или почему они внезапно прекратились.
Сэр Гай молча смотрел на меня. Он явно ждал, когда я выскажу свое мнение.
— Вы хороший рассказчик, отметил я. — Правда, излишне эмоциональный.
— У меня хранятся все документы, сказал сэр Гай. Я собрал полную коллекцию известных фактов и изучил их.
Я встал. Зевнул, изображая усталость.
— Что ж. Вы прекрасно развлекли меня своей маленькой вечерней сказкой, сэр Гай. Очень любезно было с вашей стороны отложить все дела в Британском консульстве, чтобы навестить меня, бедного психиатра, и угостить забавной историей.
Как я и ожидал, мой насмешливый тон снова подхлестнул его.
— Вы не хотите узнать, почему я так заинтересовался этой историей? — резко спросил он.
— Хочу. Именно это я и хотел бы узнать. Действительно, почему?
— Потому, — произнес сэр Гай Холлис, — что я иду по следу Джека Потрошителя! И я уверен, что он сейчас здесь, в Чикаго!
Я резко сел. На этот раз он застал меня врасплох.
— Повторите-ка еще раз, — пробормотал я.
— Джек Потрошитель жив, он находится в Чикаго, и я намерен найти его.
— Одну минуту, — сказал я, — одну минуту.
Он был серьезен. Это не было шуткой.
— Но послушайте, — произнес я, — когда произошли все эти убийства?
— С августа по ноябрь 1888 года.
— Тысяча восемьсот восемьдесят восьмого? Но, если Джек Потрошитель тогда был совершеннолетним, он уже давным-давно состарился и умер! Подумайте, даже если бы он родился в 1888 году, ему бы сейчас исполнилось пятьдесят семь лет!
— Так ли с ним все просто, — улыбнулся сэр Гай. — Или надо говорить "с ней"? Потому что это могла быть и женщина. Тут можно предполагать все что угодно.
— Сэр Гай, — объявил я, — вы правильно сделали, обратившись ко мне. Вы явно нуждаетесь в услугах психиатра.
— Возможно. Но скажите, мистер Кармоди, я, по-вашему, похож на сумасшедшего?
Я взглянул на него и пожал плечами. Однако деваться было некуда — придется сказать правду.
— Если честно, то нет.
— Тогда вы, возможно, пожелаете узнать, почему и так уверен в том, что Джек Потрошитель сейчас жив?
— Возможно.
— Я изучал эти дела в течение тридцати лет. Побывал на месте преступлений. Говорил с официальными лицами. Встречался с жителями тех кварталов. С друзьями и близкими несчастных потаскушек, ставших жертвами убийцы. Собрал целую библиотеку сведений, имеющих хоть какое-то отношение к Потрошителю. Ознакомился со всеми дикими теориями и сумасшедшими идеями, существующими на этот счет. Я кое-что выяснил. Немного, но все-таки кое-что. Не хочу утомлять вас долгим рассказом о том, к каким выводам я пришел. Однако я вел поиски и в другом направлении, и это оказалось гораздо плодотворнее. Я изучал нераскрытые преступления. Убийства. Я могу показать вам вырезки из газет крупнейших городов мира. Сан-Франциско. Шанхай. Калькутта. Омск. Париж. Берлин. Претория. Каир. Милам. Аделаида. Всюду прослеживается закономерность. Нераскрытые убийства. Определенным образом нанесены удары, определенные части тела вырезаны. У женщин перерезано горло. Да, я проследил его путь — кровавый путь. От Нью-Йорка — на запад, через весь континент. Потом до побережья Тихого океана. Отсюда — в Африку. Во время первой мировой войны он был в Европе. Потом — в Южной Америке. И после 1930 года он снова в Соединенных Штаты. Восемьдесят семь подобных убийств. Для опытного криминалиста не составляет труда увидеть, что все они — дело рук Потрошителя. Не так давно произошла серия убийств, так называемые кливлендские. Помните? Жуткие убийства. И наконец, совсем уж недавно нашли два трупа здесь, в Чикаго. Промежуток между этими убийствами — шесть месяцев. Одно произошло в Южном Дерборне, второе — где-то в районе Халстеда. Тот же стиль, та же техника. Говорю вам, во всех этих делах есть неоспоримые указания — указании на то, что они — дело рук Потрошителя!
Я улыбнулся.
— Очень крепкая, продуманная версия, — сказал я. — Я не задам ни единого вопроса по поводу собранных вами доказательств или ваших заключений по всем этим делам. Вы — специалист в области криминалистики, и я не вправе усомниться в ваших выводах. Остается единственная неувязка. Пустяковый вопрос, но о нем стоит вспомнить.
— И что же это? — осведомился сэр Гай.
— Объясните, как способен человек в возрасте, скажем, восьмидесяти пяти лет совершить все эти преступления? Потому что, если Джеку Потрошителю в 1888 году было около тридцати и он до сих пор жив, сейчас ему должно быть не менее восьмидесяти пяти лет.
Сэр Гай Холлис молчал. Я убедил его. Однако…
— Что, если он с тех пор не постарел? — прошептал он.
— Как, как?
— Если мы предположим, что Потрошитель не постарел? Что он остается молодым до сих пор?
— Ну хорошо, — произнес я, — давайте предположим. Только потом я вызову санитара со смирительной рубашкой для вас.
— Я вполне серьезен, — сказал сэр Гай.
— Мои пациенты всегда серьезны и искренни, — объяснил я ему. — В том-то и трагедия, верно? Они искренне уверены, что слышат какие-то голоса и видит чертиков, но мы все равно запираем их в сумасшедшем доме.
Жестоко, конечно, но это дало результаты. Он резко встал и повернулся ко мне.
— Бредовая теории, безусловно, — сказал он. — Все теории насчет Потрошителя бредовые. Идеи о том, что он был доктором. Или маньяком. Или женщиной. Все построены на песке. Не за что зацепиться. Почему моя версия хуже, чем эти?
— Потому что людям свойственно стареть, — убеждал я его. — И доктора, и женщины, и маньяки — все стареют.
— А колдуны?
— Колдуны?
— Некроманты. Маги. Знатоки черной магии?
— Не понимаю, о чем вы?
— Я изучал, — сказам сэр Гай, — изучал все, что могло бы как-то помочь мне. В том числе и даты убийств. Цикл, который образуют эти числа. Ритм. Ритм движении Солнца, Луны, Земли. Расположение звезд. Астрологическое значение всего этого.
Без сомнения, полоумный. Но я все равно внимательно слушал.
— Представьте себе, что Джек Потрошитель совершал убийства не ради садистского удовольствия? Может быть, он хотел — хотел принести жертву?
— Какую жертву?
Сэр Гай пожал плечами.
— Говорят, если предложить силам зла человеческую кровь в жертву, они могут ниспослать дары. Да, если жертва принесена в определенное время, при определенном расположении Луны и звезд, с соблюдением ритуальных церемоний, они посыпают дары. Дары юности. Вечной молодости.
— Но это же абсурд!
— Нет. Это — это Джек Потрошитель.
Я встал.
— В высшей степени любопытная теория, — сказал я ему. — Однако, сэр Гай, меня по-настоящему волнует только одно. Почему вы пришли сюда и изложили эту теорию мне? Я не специалист по магии и оккультизму, не полицейский чин и не криминалист. Я психиатр с обширной практикой. Где здесь связь?
Сэр Гай улыбнулся.
— Значит, я сумел заинтриговать вас?
— В общем, да, что-то в этом есть.
— Разумеется, есть! Но мне хотелось сначала увериться в том, что вы проявите интерес. Теперь я могу изложить вам свой план.
— Какой это план?
Сэр Гай ответил не сразу. Он окинул меня долгим изучающим взглядом. И наконец, заговорил:
— Джон Кармоди, — произнес он, мы вдвоем должны поймать Джека Потрошителя. Вот с этого разговора все и началось. Я изложил обстоятельства нашей первой встречи во всех подробностях, немного запутанно и утомительно, но я считаю все детали важными. Это помогает понять особенности характера и поведения сэра Гая. Ведь то, что произошло потом…
Но не будем забегать вперед.
Замысел сэра Гая был достаточно прост. Даже не замысел — интуитивное озарение.
— Вы всех здесь знаете, — сказал он мне. — Я наводил справки. Вот почему я выбрал вас как идеального помощника в осуществлении моего плана. Среди ваших знакомых — писатели, художники, поэты. Так называемая интеллигенция. Богема. Безумные гении из северной части города. В силу определенных причин — сейчас неважно, каких именно, — собранные мной факты указывают на то, что Джек Потрошитель входит в эту среду. Он предпочитает играть роль эксцентричного дарования. Я подумал, что с вашей помощью — вы покажете мне город и введете в круг ваших друзей — у меня есть шанс узнать его.
— Ну, я-то не против, — сказал я. — Непонятно только, как именно вы собираетесь его искать? Вы сами только что сказали: тут можно предполагать все что угодно. А вы не имеете ни малейшего представления о том, как он выглядит. Старый он или молодой. Для вас он не Джек Потрошитель, а скорее Безликий Джек. Царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной… как вы его найдете?
— Там увидим, — сэр Гай тяжело вздохнул. — Я просто обязан найти его. Пока не поздно.
— К чему такая спешка?
Он снова вздохнул.
— Потрошитель должен совершить следующее убийство в течение двух суток. Вот к чему.
— Вы убеждены в этом?
— Я в этом уверен, как уверен в движении планет. Понимаете, я составил схему. Все убийства совершаются в соответствии с определенным астрологическим ритмом. Если, как я думаю, он приносит человеческие жертвы, чтобы обновить свой дар молодости, он должен сделать это в течение двух дней. Посмотрите на цикл, который образуют его первые преступления в Лондоне. 7 августа. Затем — 31 августа, 8 сентября, 30 сентября, 9 ноября. Интервалы составляют 24 дня, 9 дней, 22 дня — тогда он убил двоих — и затем 40 дней. Конечно, между этими датами были совершены другие убийства. Непременно были. Просто их тогда не обнаружили и не отнесли на его счет. Так или иначе, я разработал схему его действий, схему, основанную на всех собранных мной фактах. И я утверждаю, что в течение двух суток он совершит убийство. Поэтому мы должны во что бы то ни стало найти способ разыскать его до того, как произойдет трагедия.
— А я все еще не понимаю, чего конкретно вы хотите от меня.
— Познакомьте меня с городом, — ответил сэр Гай. — Представьте друзьям. Приведите меня на вечеринки, которые они устраивают.
— Но с чего мы начнем? Насколько я их знаю, мои друзья из артистической богемы, при всей эксцентричности, вполне обычные люди.
— Как и Потрошитель. Обычный человек. За исключением определенных ночей. — И снова этот отсутствующий взгляд. — В такие ночи он превращается в неподвластное времени патологическое чудовище, затаившееся перед броском на избранную жертву; в час, когда на ночном небе сияние звезд сливается в зловещий знак, призывая к смерти!
— Ну хорошо, — пробормотал я. — Хорошо, я поведу вас на вечеринки, сэр Гай. Я все равно собираюсь туда. После таких речей мне просто необходимо как следует выпить.
Мы условились о дальнейших действиях. И этим же вечером я взял его с собой в студию Лестера Бастона.
Пока мы поднимались на лифте на самый верх здании, я решил предупредить сэра Гая.
— Бастон — настоящий сумасброд, — сказал я. — Его гости — такие же. Будьте готовы ко всему, к любым выходкам.
— Я готов. — Сэр Гай был абсолютно серьезен. Он засунул руку в карман брюк и вытащил револьвер.
— Что за… — начал я.
— Если и увижу его, не промахнусь, — произнес сэр Холлис. Ни тени улыбки на лице.
— Но нельзя же крутиться на вечеринке, старина, держа в кармане заряженный револьвер!
— Не беспокойтесь. Я не сделаю ничего неразумного.
"Не уверен", — подумал я. Сэр Гай Холлис не произвел на меня впечатления вполне нормального человека.
Мы вышли из лифта и направились к дверям апартаментов Бастона.
— Между прочим, — шепнул я ему, — как вас представить собравшимся? Сказать им, кто вы и в чем ваша цель?
— Мне все равно. Пожалуй, лучше открыто объявить обо всем.
— А вам не кажется, что Потрошитель, если каким-то чудом он или она окажется здесь, моментально почует опасность и поспешит затаиться?
— Я считаю, что неожиданное объявление о том, что его преследуют, заставит Потрошителя чем-то выдать себя, — сказал сэр Гай.
— Из вас самого вышел бы неплохой психиатр, — доверительно произнес я. — Отличная мысль. Но предупреждаю, вас могут задергать. Здесь собралась дикая компании.
Сэр Гай улыбнулся.
— Меня это не пугает, — ответил он. — Я кое-что придумал. Что бы ни случилось, не нервничайте, — предупредил он меня.
Я кивнул и постучал в дверь.
Дверь открыл Бастон. Он, словно амеба, вытек в коридор. Его глаза были красны, как пьяные вишни из коктейля. Раскачиваясь всем туловищем, он мрачно и очень внимательно разглядывал нас. Прищурившись, уставился на мою охотничью шляпу и пышные усы сэра Гая.
— Ага, — объявил Бастон театральным тоном. — Явились Морж и Плотник из "Алисы в стране чудес".
Я представил сэра Гая.
— Мы все рады вам, — сказал Бастон с утрированной вежливостью, широким жестом приглашая войти, и, шатаясь, прошел за нами в пестро украшенную гостиную.
Я увидел скопище людей, без устали снующих в плотной завесе сигаретного дыма.
Веселье было в полном разгаре. В каждой руке был крепко зажат бокал. На лицах горел яркий румянец.
Мощные аккорды марша из "Любви к трем апельсинам"*Опера Сергея Прокофьева в 4 действиях (10 картинах) с прологом по мотивам одноимённой сказки Карло Гоцци
раздавались из угла комнаты, где стоило пианино, но они не могли заглушить более прозаические звуки, доносившиеся из другого угла, где шла азартная игра в кости.
Белые кубики стучали по столу все громче, музыка Прокофьева безнадежно проигрывала в этом состязании.
Сэру Гаю повезло: перед его аристократическим взором предстали во всей красе основные участники сборища. Он узрел, как Ла Верн Гоннистер, поэтесса, стукнула Химми Кралика в глаз; как Химми, горько плача, опустился на пол и сидел так до тех пор, пока Дик Пул, торопясь за порцией выпивки к столу, не наступил ему случайно на живот. Он услышал, как Надя Вилинофф, художница рекламного агентства, громко объявила Джонни Одкатту, что у него страшно безвкусная татуировка, и увидел, как ползут под обеденный стол Беркли Мелтон вместе с супругой Джонни Одкатта.
Его антропологические наблюдения могли бы продолжаться до бесконечности, если бы хозяин, Лестер Бастон, не встал в центре комнаты и не призвал всех к тишине и вниманию, уронив на пол вазу.
— Здесь, у нас, находится важные гости, — проорал Лестер, указывая на нас пустой рюмкой. — Не кто иной, как Морж, а с ним и Плотник. Морж — это достопочтенный сэр Гай Холлис, кто-то там из Британского консульства. А Плотник, как всем здесь известно, это наш верный друг Джон Кармоди, популярный распространитель притираний для активизации подавленных сексуальных инстинктов.
Он повернулся и ухватил за руку сэра Гая, втащив его на середину ковра в центре комнаты. На мгновение мне показалось, что Холлис начнет протестовать, но он быстро подмигнул мне, и я успокоился, Сэр Гай был готов к таким оборотам.
— У нас есть обычай, сэр Гай, — громко объявил Бастон, — устраивать новым друзьям небольшой перекрестный допрос. Просто формальность, как уж принято на наших весьма неформальных собраниях, вы понимаете?
Сэр Гай кивнул и ухмыльнулся.
— Очень хорошо, — пробормотал Бастон. — Друзья, вот вам посылка из Британии. Он весь ваш!
И тут они принялись за него. Я должен был присутствовать, но как раз в этот момент меня заметила Лилия Дэар и утащила в прихожую, где в ее исполнении прозвучал знакомый монолог: милый — я — ждала — твоего — звонка — целый — день…
Когда мне удалось от нее избавиться и я вернулся, импровизированный вечер вопросов и ответов был в полном разгаре. По реакции собравшихся и понял, что сэр Гай смог продержаться и без моей помощи.
И тут сам Бастон произнес роковые слова, взорвавшие атмосферу пьяного веселья.
— И что же, если позволишь спросить, привело тебя к нам этой ночью? В чем цель твоих странствий, о Морж?
— Я ищу Джека Потрошителя.
Ни один из них не засмеялся.
Возможно, это заявление просто ошеломило всех так же, как до этого меня. Я взглянул на стоящих рядом: так ли с ними все просто?
Ла Верн Гоннистер. Химми Кралик. Вполне безобидны. Джонни Одкатт с женой. Лилия Дэар. Все безобидные клоуны.
Но что за вымученная улыбка застыла на лице Дика Пула! И двусмысленная, как бы знающая ухмылка Беркли Мелтона!
Ну да, конечно, все это чепуха. Но в первый раз за все время нашего знакомства они предстали передо мной в новом свете. Я подумал, что не знаю, как они проводит время, когда не веселятся на званых вечерах, какие они тогда.
Кто из них ловко скрывает свою сущность, играет роль?
Кто здесь способен верно служить Гекате*Анатолийская и фракийская богиня Луны, преисподней, всего таинственного, магии и колдовства. Внучка титанов.
и давать этой страшной богине кровавый обет?
Даже сам Лестер Бастон может лишь маркироваться под клоуна.
На какой-то миг особое настроение охватило всех нас. В глазах людей, сгрудившихся вокруг центра комнаты, мелькнули те же сомнения.
В центре по-прежнему стоял сэр Гай, и, клянусь вам, он полностью все осознавал и даже упивался атмосферой, которую сумел создать.
"У него должна быть какая-то глубинная, подлинная причина такой одержимости", — мелькнула у меня мысль. Откуда эта странная мания во что бы то ни стало разыскать Потрошителя? Должно быть, и он что-то скрывает…
Как всегда, атмосферу разрядил Бастон. Он превратил все в клоунаду.
— Друзья, Мори ведь не шутит, — сказал он, хлопнул сэра Гаи по спине и обнял за плечи, декламируя: — Наш английский дядюшка идет по следу легендарного Джека Потрошителя. Надеюсь, вы помнят, кто это? В свое время славился своим умением, ставил потрошительные рекорды, когда выходил на охоту. У Моржа тут есть идея, что Потрошитель сейчас жив, должно быть, бегает по Чикаго с бойскаутским ножиком. Но главное, — Бастон сделал эффектную паузу и объявил театральным шепотом, — главное, он думает, что Потрошитель, может быть, здесь, сейчас, среди нас!
Он добился желаемого эффекта: вокруг начали улыбаться и захихикали. Бастон укоризненно посмотрел на Лилию Дэар.
— Нечего смеяться, девочки, — прошипел он, — Потрошитель ведь может быть и женского пола. Что-то вроде Дженни Потрошительницы.
— Вы что, и вправду подозреваете кого-то из нас? — взвизгнула Ла Верн Гоннистер, жеманно улыбаясь сэру Холлису. — Но ведь ваш Потрошитель давным-давно бесследно исчез? В 1888 году?
— Ага! — вмешался Бастон. — Откуда вы так хорошо осведомлены об этом, юная леди? Звучит подозрительно! Присматривайте за ней, сэр Гай, она может оказаться не такой уж юной! У этих поэтесс темное прошлое!
Все расслабились, напряжение спало, и все это начало вырождаться в обычную застольную шутку. Пианист, исполнявший только что марш, бросал жадные взгляды в сторону пианино, что предвещало новую пытку Прокофьевым. Лилия бросала взгляды в сторону кухни, ожидая удобного момента, чтобы отправиться за выпивкой.
Затем Бастон снова приковал к себе внимание.
— Эй, смотрите-ка, — крикнул он, — у Моржа с собой револьвер!
Его рука соскользнула с плеча сэра Холлиса и натолкнулась на жесткие контуры револьвера. Холлис не успел ничего сделать, Бастон быстро выхватил оружие из его кармана.
Я пристально смотрел на сэра Гая, не слишком ни далеко это зашло? Но он подмигнул мне, и я вспомнил, как он предупреждал меня и просил не нервничать.
Поэтому к ничего не предпринял, чтобы остановить Бастона в его порыве пьяного вдохновения.
— Давайте все сделаем честно, — крикнул он. — Наш друг Морж приехал сюда из Англии, преследуя свою заветную цель. Раз никто из вас признаваться не желает, предлагаю дать ему возможность найти Потрошителя самому — рискованным способом.
— Что ты там задумал? — спросил Джонни Одкатт.
— Я выключу весь свет ровно на одну минуту. Сэр Гай будет стоять здесь со своим револьвером. Если кто-нибудь из находящихся в этой комнате — Потрошитель, он может попытаться завладеть оружием или воспользоваться случаем, чтобы, как бы это сказать, ликвидировать своего преследователя.
Глупее не придумаешь, но затея всем понравилась. Протестующие возгласы сэра Гая потонули в море возбужденных голосов. И, прежде чем я успел как-то помешать этому, Бастон протянул руку к выключателю.
— Всем оставаться на своих местах, — с деланной строгостью объявил он. — Целую минуту мы пробудем в полной темноте и, может быть, во власти убийцы. Когда время истечет, я включу свет и начну считать трупы. Выбирайте себе пару, леди и джентльмены.
Свет погас.
Кто-то хихикнул.
В темноте я услышал шаги. Приглушенный шепот.
Чья-то рука коснулась лица.
Мне казалось, что часы на запястье тикают невыносимо громко. Но эти звуки перекрывали глухие частые удары, как будто рядом звонит колокол. Я слышал биение собственного сердца.
Бред. Стоять так в темноте, в компании пьяных идиотов. Но все-таки между нами где-то здесь незримо крадется страх, шелестя бархатным покрывалом темноты.
Вот так бродил в темноте Потрошитель. Потрошитель сжимал в руке нож. Джек Потрошитель, с мыслями безумца и безумной цепью.
Но Джек давно умер, умер и рассыпался в прах спустя все эти годы. Так должно быть — по всем законам человеческой логики.
Только ведь когда погружаешься в темноту, когда темнота и укрывает, и защищает, с лица спадает ненужная маска и то, что таилось в душе, поднимается, наполняет все твое существо, безымянное, безликое ощущение, такое же естественное и темное, как сама темнота, что тебя окружает, — тогда законы человеческой логики бессильны.
Сэр Гай Холлис пронзительно вскрикнул.
Раздался приглушенный стук, как будто что-то свалилось на пол.
Бастон зажег свет.
Крики ужаса.
Сэр Гай Холлис распластался на полу в центре комнаты. В руке по-прежнему был зажат револьвер.
Я огляделся: поразительно, какое разнообразие выражений можно увидеть на лицах людей, столкнувшихся с чем-то ужасным.
Все остались здесь. Никто не покинул пределы комнаты. И все же на полу лежало тело сэра Холлиса…
Ла Верн Гоннистер выла тонким голосом, пряча лицо.
— Ну ладно.
Сэр Гай перевернулся и вскочил на ноги. Он улыбался.
— Просто небольшая проверка, а? Если бы среди вас оказался Потрошитель и подумал, что я убит, он бы чем-нибудь выдал себя, когда зажегся свет. Теперь я убедился в том, что вы невиновны, — все в целом и каждый в отдельности. Небольшой розыгрыш, друзья, только и всего.
Холлис посмотрел на Бастона, застывшего на месте с выпученными глазами, на остальных, сгрудившихся за ним.
— Пойдем, Джон? — окликнул он меня. — Кажется, мы здесь засиделись.
Повернувшись, он направился в прихожую. Я последовал за ним. Никто не произнес ни слова.
После нашего ухода вечеринка проходила на редкость вяло. На следующий вечер, как мы и договаривались, я встретил сэра Гая на углу 29-й улицы и Южного Халстеда.
После события прошлой ночи я был готов ко всему. Но сэр Гай, который ждал меня, устало прислонившись к облупившейся двери, выглядел подчеркнуто буднично.
— Ууу! — произнес и громко, неожиданно появившись перед ним. Он улыбнулся. Только по тому, как дернулась левая рука в момент, когда я выскочил из темноты, было видно, что он инстинктивно потянулся за оружием.
— Готовы начать охоту? — спросил я.
— Да, — кивнул он. — Я рад, что ты согласился прийти, не задавая вопросов: значит, веришь — я знаю, что делаю.
Он взял меня под руку, и мы неторопливо двинулись вперед.
— Какой сегодня туман, Джон, — сказал сэр Холлис. — Как в Лондоне.
Я кивнул.
— И холодно для ноября.
Я поежился, выражая свое полное согласие, и снова кивнул.
— Удивительно, — задумчиво произнес он. — Ноябрьская ночь и туман, как в Лондоне. И место, и время, как тогда.
Я ухмыльнулся.
— Хочу вам напомнить, сэр Гай: это не Лондон, а Чикаго. И сейчас не ноябрь 1888 года. Прошло пятьдесят с лишним лет.
Холлис улыбнулся в ответ как-то вымученно.
— Вот в этом я не вполне уверен, — прошептал он. — Посмотри-ка вокруг. Запутанные проходы, кривые улочки. Точь-в-точь лондонский Ист-энд*East End — Лондона, часто называемый в лондонском районе просто Ист-Эндом, является историческим ядром более широкого Восточного Лондона, к востоку от римских и средневековых стен Лондонского сити и к северу от реки Темзы.
. Митр-сквер*Mitre Square — Небольшая площадь в Лондонском Сити.
. И все это было построено не менее пятидесяти лет назад, если не раньше.
— Это негритянский квартал, — сказал и коротко. — За Саут-Кларкстрит. И зачем вы затащили меня сюда — не понимаю.
— Интуиция, — признался сэр Гай, — просто интуиция, Джон. Я хочу побродить по этим местам. Улицы расположены так же, как те, где выслеживал и убивал свои жертвы Потрошитель. Вот здесь мы найдем его, Джон. Не на ярко освещенных, нарядных и богатых улицах, но здесь, где темно. Здесь, где, укрытый темнотой, он притаился и ждет…
— И поэтому вы взяли с собой оружие? — спросил я. Вопрос был задан слегка насмешливым тоном: как я ни пытался скрыть это, мой голос звучал напряженно. Его речи, постоянная одержимость мыслью выйти Потрошителя подействовали на нервы сильнее, чем и рассчитывал.
— Нам может понадобиться оружие, — с мрачной серьезностью произнес сэр Гай. — Ведь сегодня — _т_а_ _с_а_м_а_я ночь.
Я вздохнул. Мы брели по окутанным туманом, пустынным улицам. Время от времени сквозь мрак тускло светили огни, указывая вход в бар. Если не считать этого, всюду царили темнота и густые тени. Зияющие, кажущиеся бесконечными в туманной мгле дыры проулков плыли мимо нас; мы спускались по петляющей боковой улочке.
Мы ползли сквозь туман, молчаливые и затерянные, как два крохотных червячка в складках савана.
Эта мысль заставила меня поморщиться. Мрачная атмосфера сегодняшнего путешествия начала влиять и на меня. Надо следить за собой, иначе я рискую стать таким же полоумным, как сэр Гай.
— Разве вы не видите, на улице ни души! — произнес я, нетерпеливо дернув его за пальто.
— Он непременно _д_о_л_ж_е_н_ прийти, — сказы сэр Гай. — Его привлечет дух этих мест. Именно то, что я искал. Genius loci* Гений места (дух места, гений локуса) — в римской религии дух-покровитель того или иного конкретного места (деревни, горы, отдельного дерева). Латинское выражение genius loci стало популярным у писателей XVIII века и оказало заметное влияние на литературные и архитектурные вкусы в Британии (англ. spirit of place) и за её пределами.
. Зловещее место, неудержимо притягивающее зло. Он всегда убивает только в районах трущоб. Должно быть, это одна из его слабостей, понимаешь? Его манит атмосфера гетто. Кроме того, женщин, которых он приносит в жертву богам зла, легче выследить в грязных дырах, пивнушках огромного города.
Я улыбнулся.
— Что ж, тогда давайте отправимся в одну из таких пивнушек, — предложил я. — Я весь продрог. Мне просто необходимо выпить. Проклятый туман пробирает до костей. Вы, островитяне, спокойно переносите сырость, а мне по душе, когда сухо и жарко.
Боковая улочка кончилась, мы стояли в начале длинной узкой улицы.
Сквозь белые клубы тумана я различил тусклый голубой свет: одинокая лампочка под вывеской здешней забегаловки.
— Ну что, рискнем? — спросил я. — Я дрожу от холода.
— Показывай дорогу, Джон, — ответил сэр Гай.
Я провел его вниз по улице. Остановились у открытой двери пивнушки.
— Чего ты ждешь? — нетерпеливо спросил он.
— Осматриваю место, только и всего, — объяснил я. — Это опасный квартал, сэр Гай. Очень не хотелось бы сейчас попасть в дурную компанию. Тут есть заведения, где очень не любят белых посетителей.
— Хорошо, что ты подумал об этом.
Я закончил осмотр.
— Кажется, никого нет, — шепнул я. — Попробуем войти.
Мы переступили порог грязного бара. Слабый свет мерцал над кассой и стойкой, но кабинки для посетителей в глубине помещении были погружены во мрак.
На стойке, положив голову на руки, развалился гигантский негр, черный великан с выдающейся челюстью и туловищем гориллы. Он даже не шевельнулся, когда мы вошли, но его глаза сразу широко раскрылись, и я понял, что нас заметили и молча оценивают.
— Привет, — произнес и.
Он не торопился с ответом. Все еще оценивал нас. Потом широко улыбнулся.
— Привет, джентльмены. Что будем пить?
— Джин, — ответил и. — Два раза. Холодная ночь выдалась сегодня.
— Это точно, джентльмены.
Он разлил джин по стаканам, я заплатил и отнес выпивку в одну из кабинок. Мы не тратили времени даром. Огненная жидкость согрела нас.
Я отправился к стойке и купил целую бутылку. Мы налили себе еще по одной. Здоровенный негр снова расслабился; один глаз его оставался полуоткрытым и бдительно следил за происходящим, на случай неожиданного развития событий.
Часы над стойкой назойливо тикали. На улице поднимался ветер, разрывая плотное покрывало тумана в клочья. Сэр Гай и я сидели а теплой кабине и пили джин.
Он начал говорить, и, казалось, тени собирались вокруг нас, прислушиваясь к его словам.
Холлис утопил меня в своей бессвязной болтовне. Он снова повторил все, что я услышал во время нашей первой встречи, как будто мы только что познакомились! Эти бедняги, одержимые навязчивой идеей, все такие.
Я слушал его очень терпеливо. Налил сэру Гаю еще стакан.
И еще…
Но алкоголь еще больше развязал ему язык. Господи, чего он только не болтал! Ритуальные убийства и продление жизни с помощью магии — снова всплыла вся эта фантастическая история. И конечно, он твердо верил в то, что где-то рядом сейчас бродит Потрошитель.
Наверное, я виноват в том, что сознательно подталкивал его.
— Ну хорошо, допустим так, — сказал я, не скрывая нетерпения. — Скажем, твоя теория справедлива, несмотря на то что нам придется отбросить все известные законы природы и принять за истину кучу суеверий, чтобы согласиться с ней. Но давай предположим, что ты прав. Джек Потрошитель — человек, открывший способ продления жизни с помощью человеческих жертв. Как ты считаешь, он объездил весь свет. Сейчас Потрошитель в Чикаго и замышляет убийство. Короче говоря, предположим, что все, что ты утверждаешь, — святая правда. Ну и что из этого?
— Как это "что из этого"? — произнес сэр Гай.
— Да вот так, "что из этого"! — ответил я ему. — Если ты прав, это не значит, что, сидя в грязной забегаловке на Южной Стороне, мы заставим Потрошителя прийти сюда и спокойно дать себя убить или сдать полиции. Кстати, я ведь даже не знаю, что ты собираешься с ним делать, если умудришься поймать когда-нибудь.
Сэр Гай опрокинул в рот остатки джина.
— Я схвачу эту проклятую свинью, — произнес он, — а потом передам правительству вместе со всеми бумагами и сведениями, изобличающими его, — всем, что и собрал за многие годы. Я потратил целое состояние, расследуя это дело, слышишь, целое состояние! Его поимка повлечет за собой разгадку сотен и сотен нераскрытых преступлений, в этом я твердо уверен. Говорю тебе, по земле безнаказанно ходит обезумевший зверь! Вечно живущий, неподвластный времени зверь, приносящий жертвы Гекате и силам мрака!
Истина в вине. Или вся эта бессвязная болтовня следствие слишком большого количества джина? Неважно. Сэр Гай снова потянулся к бутылке. Я сидел рядом и размышлял, что с ним делать. Еще немного, и человек доведет себя до острого припадка пьяной истерики. — И вот еще что, — сказал я, просто желая поддержать разговор и не особенно надеясь узнать что-нибудь новое. — Ты все-таки не объяснил, откуда у тебя такая уверенность в том, что ты прямо-таки натолкнешься на Потрошителя.
— Он придет, — произнес сэр Гай. — У меня предчувствие. Я знаю.
Это было не предчувствие. Это был приступ пьяной слезливости.
Мое раздражение постепенно переходило в ярость. Я сидел с ним уже час и все время был вынужден играть роль сиделки и слушать болтовню этого идиота. В конце концов, он даже не был моим пациентом.
— Ну хватит, — сказал и, останавливая Холлиса, снова потянувшегося к полупустой бутылке. — Ты выпил достаточно. У меня есть предложение. Давай вызовем такси и уберемся отсюда. Становится поздно; твой неуловимый друг, судя по всему, сегодня уже не появится. А завтра, на твоем месте, я бы передал все эти бумаги и документы в ФБР. Раз уж ты так уверен в справедливости своей дикой теории, пусть этим занимаются специалисты, способные провести самое тщательное расследование и поймать твоего Потрошителя.
— Нет, — произнес сэр Гай в порыве пьяного упрямства. — Не хочу такси.
— Ладно, так или иначе, пойдем отсюда, — сказал я, бросая взгляд на часы, — Уже больше двенадцати.
Он вздохнул, пожал плечами и с трудом встал на ноги. По пути к выходу он вытащил из кармана револьвер.
— Эй, дай-ка мне эту штуку, — прошептал я. — Нельзя ходить по улицам, размахивая такой игрушкой.
Я взял у него револьвер и сунул себе под пальто. Пахом ухватил Холлиса за руку и вывел из бара. Негр даже не поднял головы.
Поеживаясь, мы стояли на узкой улице. Туман усилился. С того места, где мы находились, нельзя было различить ни начала, ни конца этой улицы. Холодно. Сыро. Темно. Несмотря на сгустившийся туман, легкий ветерок нашептывал тайны теням, что толпились у нас за спиной.
Как я и ожидал, свежий воздух ударил в голову сэру Гаю. Пары спиртного и туман — опальная смесь. Он шатался, когда я медленно вел его сквозь туманную мглу.
Холлис, несмотря на свое жалкое состояние, все время выжидающе смотрел в глубь улицы, как будто в любой момент ожидал увидеть приближающуюся фигуру.
Мои чувства наконец прорвались наружу.
— Детские игры, — фыркнул я. — Джек Потрошитель, как же! Слишком далеко заходить в своих увлечениях, вот как это называется.
— Увлечениях? — Он повернулся ко мне. Сквозь туман мне было видно его исказившееся лицо. — Ты это называешь увлечением?
— Ну, а как же еще? — проворчал я. — Как же иначе назвать твое стремление во что бы то ни стало выследить этого мифического злодея?
Я крепко держал его за руку, но, как завороженный, застыл под его взглядом.
— В Лондоне, — прошептал он. — В 1888 году… одной из тех безымянных нищих потаскушек, жертв Потрошителя… была моя мать.
— Что?
— Позднее меня принял и усыновил отец. Мы дали клятву посвятить всю жизнь поискам Потрошителя. Сначала это делал мой отец. Он погиб в Голливуде в 1926 году, идя по следу Потрошителя. Утверждали, что кто-то ударил его ножом во время драки. Но я знаю, кем был этот кто-то. И тогда я принял от него эстафету, понимаешь, Джон? Я продолжил поиски. И буду искать, пока в конце концов не найду и не убью его вот этими руками. Он отнял жизнь у моей матери, лишил жизни сотни людей, чтобы продлить свое гнусное существование. Как вампир, он живет кровью. Людоед, он питается смертью. Как дикий зверь, он рыскает по свету, замышляя убийство. Он хитер, дьявольски хитер! Но и ни за что не успокоюсь, пока не схвачу его, ни за что!
Я поверил ему тогда. Он не остановится. Передо мной стоял уже не пьяный болтун. Он обладал не меньшим запасом фанатизма, целеустремленности и упорства, чем сам Потрошитель.
Завтра он протрезвеет. Он продолжит поиски. Может быть, передаст свои документы в ФБР. Рано или поздно, с такой настойчивостью — и с его мотивом, он добьется успеха, Я всегда чувствовал, что у него был мотив.
— Идем, — сказал и, увлекая его вниз по улице.
— Подожди, — сказал сэр Гай. — Отдай мой револьвер. — Он качнулся. — Я буду чувствовать себя с ним увереннее.
Он оттеснил меня в укрытую густой тенью маленькую нишу.
Я попытался стряхнуть его с себя, но Холлис был настойчив.
— Дай мне сейчас же револьвер, Джон, — пробормотал он.
— Хорошо, — сказал я.
Я пошарил под пальто, вытащил руку.
— Но это не револьвер, — возразил он. — Это же нож.
— Я знаю.
Я быстро навалился на него.
— Джон! — крикнул он.
— Нет никакого Джона, — прошептал я, поднимая нож. — Я просто… Джек. Информационный блок*Библиография*"Yours Truly, Jack the Ripper" by Robert Bloch; 1st ed: "Weird Tales", июль 1943г.
др. издания: "The Opener of the Way", авторский сборник, 1945 г.; "Alfred Hitchcock's Spellbinders in Suspense", антология, ред. Роберт Артур, 1967 г.; "Dying of Fright: Masterpieces of the Macabre", антология, ред. Лес Дэниэлс, 1976 г.; "The Best Horror Stories", антология, 1977 г.; etc.
Перевод:*Множество переводов на русский язые; есть в сети
Примечание*Номинация: Хьюго*Hugo Award, 1944, ретроспективная
Экранизации: "Искренне ваш, Джек Потрошитель"*"Yours Truly, Jack the Ripper", 1961, США
-
Э. Баучер "Своего рода безумие"
В 1888 году Лондон был напуган, как ни один город прежде или с тех пор, Джеком Потрошителем, который с апреля по ноябрь убил, вскрыв их тела, по меньшей мере семь проституток, не оставив ни единого ключа к своей личности. Цепь убийств резко оборвалась. С 1888 года Джек больше никогда не потрошил. Поскольку 12 июля 1889 года...
Он задержался на ступенях Университетского колледжа* Имеется в виду Университетский колледж Лондона, входящий в состав Лондонского университета, а в IXI веке бывший одним из двух его колледжей наряду с Королевским.
в окружении юных леди, лепечущих вопросы, доказывая, что они внимательно следили за его лекцией-демонстрацией.
Юные леди были, и он знал это как биолог, женскими особями человека; вскрытие установило бы сей неоспоримый факт. Но для него женщины делились на три класса: ангелы, дьяволы и студентки. Он так и не простил колледж за то, что тот принял женщин девятью годами ранее. Ведь эти существа женского пола неизбежно должны обладать теми ужасными органами из арсенала дьяволов, теми органами, с чьей помощью дьяволы наносят смертельный удар по ангелам, теми самыми органами, которые он...
Он ответил юным леди, не слыша ни их вопросов, ни своих ответов, выбрался из сутолоки и направился к Юстон-роад.
Вот уже восемь месяцев он не видел ни ангела, ни дьявола. События 1888 года казались бесконечно далекими, словно воспоминания о лихорадке после выздоровления. В самом деле, это было что-то вроде лихорадки мозга, быть может, даже — он мягко улыбнулся — своего рода безумие. Но после того, как его ангел умер от той невыразимой инфекции, что занес в него дьявол — которая так легко затронула его, но столь глубоко проникла в те ужасные органы, что делают ангелов уязвимыми для дьяволов...
Он по клинической привычке отметил, что тяжело дышит, а рука его шарит в кармане — глупый жест, ведь он не носил скальпеля уже восемь месяцев. Он намеренно замедлил шаг и дыхание. Лихорадка прошла — хотя, конечно, ни один здравомыслящий человек не видел ничего, кроме добра, в попытке избавить Лондон от его дьяволов.
— Pardon, мсье.
Женщина была молода, не старше его студенток, но никто не принял бы ее за девицу из Университетского колледжа. Даже его неискушенному взгляду ее одежда говорила об элегантности, шике и, одним словом, Париже. Ее тонкий аромат казался не сотворенным людьми, но чистым essence de femme* Эссенция женщины (фр.).
. Золотистые волосы обрамляли пикантное лицо, нос слегка вздернутый, верхняя губа немного пухлая — неправильна, но восхитительна.
— Мадмуазель? — ответил он вежливо и одобрительно.
— Если бы мсье был так любезен помочь посторонней в вашем великом городе... Я ищу продажу багажа.
Он попытался подавить улыбку, но она заметила, и ответ сверкнул в ее глазах.
— Я говорю что-то недолжное? — спросила она почти с надеждой.
— О нет. Ваша фраза вполне правильна. Но большинство англичан сказали бы: “магазин дорожных принадлежностей”.
— Ah, c'est ça* Ах, точно (фр.).
. “Магазин дорожных принадлежностей” — я запомню себя. Я в первом путешествии в Англию, хотя я знаю англичан в Париже. Я чувствую себя маленьким ребенком в мире взрослых, которые странно говорят. Хотя я знаю, — его взгляд остановился на том, что французы вежливо называют “горлом”, — я на него не похожа.
Ангел, подумалось ему. Несомненный ангел, и притом восхитительный. А эта невинно-провокационная манера говорить делала ее еще более ангелоподобной.
Он взял из ее затянутых в перчатку пальцев листок бумаги, на котором был написан адрес “продажи багажа”.
— Вы не в том конце Юстон-роад, — объяснил он. — Позвольте мне поймать для вас кэб; в такой жаркий день идти слишком далеко.
— Ах, да, это июль из июлей, не так ли? Мне говорили, что в Англии никогда не бывает жарко, но вот я потею!
Он нахмурился.
— О, я снова говорю что-то животное? Но это верно: я потею. — Крошечные влажные бусинки обрамляли ее почти невидимые светлые усики.
Он расслабился.
— Как профессору биологии мне следует быть готовым признать тот факт, что женская особь человека оснащена потовыми железами, хотя в правильном английском словоупотреблении это не так. Простите меня, дорогое дитя, что я нахмурился от вашей невинной непристойности.
Она поколебалась, подражая его виду. Затем она подняла взгляд, тихо рассмеялась и положила пухлую ручку ему на плечо.
— В знак прощения, мсье, вы можете купить мне лед, прежде чем поймать кэб. Меня зовут, — прибавила она, — Габи. Он чувствовал себя бесконечно освеженным. Он был неправ, и понимал теперь это, так решительно воздерживаясь от женского общества, когда лихорадка прошла. Присутствие женщины несло радость и утешение. Не студентки или дьявола, но истинной женщины: ангела.
Габи изящно вытерла лед и пот с пухлой верхней губы и поднялась из-за стола.
— Мсье был крайне любезен с незнакомкой в его краях. А теперь я должна искать мой магазин дорожных принадлежностей.
— Мадемуазель Габи...
— ? Говорите, мсье le professeur. Вы хотите спросить, найдем ли мы друг друга снова?
— Для меня действительно будет честью, пока вы в Лондоне...
— Merde alors* Дословно непереводимое французское ругательство.
! — Она подмигнула ему, и он понадеялся, что недопонял ее французский. — Нам нужны эти прекрасные фразы? Думаю, мы понимаем нас, нет? Есть маленькое бистро — паб, так вы это называете? — рядом с моим жильем. Если вы хотите встретить меня там завтра вечером...
Она дала ему инструкции. Потеряв дар речи, он записал их.
— Вы не пожалеете, мсье. Я думаю, после вашей скучной английской диеты вам понравится маленький тур по Франции.
Она держала его под руку, пока он ловил кэб. Он заговорил только с извозчиком. Она протянула руку без перчатки, и он автоматически взял. Ее пальцы ловко легли на его ладонь, а розовый язычок на мгновение мелькнул между губ. Затем она удалилась.
— А я думал, что она ангел, — простонал он.
Его рука снова зашарила в пустом кармане. В спальне господствовал новый, огромный, блестящий сундук.
Габриэль Бомпар разделась догола, как только носильщик ушел (удовлетворенный более подмигиванием, нежели чаевыми) и села на сундук. Металлическая отделка освежала ее плоть холодом.
Мишель Эйро лениво поднял глаза от кровати, на которой лежал.
— Я никогда не устаю смотреть на тебя, Габи.
— Когда тебе достаточно просто смотреть, — усмехнулась Габи, — я перережу тебе горло.
— Жарко, — произнес Эйро.
— Я знаю, и ты старик. Ты достаточно стар, чтобы быть моим отцом. Ты очень злой, развратный старик, но старикам часто бывает жарко.
Эйро вскочил с кровати, подошел к сундуку и схватил ее за обнаженные плечи. Она рассмеялась ему в лицо.
— Я дразнила тебя. Слишком жарко. Даже для меня. Иди ложись и расскажи мне о своем дне. У тебя все получилось?
Эйро лениво махнул рукой в сторону стола. Моток веревки, блок и снасть к нему, шурупы, отвертка...
Габи одобрительно улыбнулась.
— А у меня есть сундук, вот такой хороший большой, и это. — Она потянулась за сумочкой и вытащила красно-белый пояс. — Он хорошо сочетается с моим халатом. И он крепкий. — Она расправила его и потянула за концы, восторженно кряхтя.
Эйро перевел взгляд с пояса на веревку, на верхушку двери в гостиную, затем вновь на сундук. Он кивнул.
Габи стояла у большого зеркала, созерцая себя в полный рост.
— Этот глупый пристав, этот Гуффэ. Почему он смеет думать, что Габи должна интересоваться им? Эта Габи, такая, как ты ее созерцаешь... — Она улыбнулась зеркалу и одобрительно кивнула. — Я встретила мужчину, — сказала она. — Англичанин. О, такой жесткий и правильный. Он похож на Филеаса Фогга из “Le Tour du Monde”* Путешествие вокруг света (фр.). Имеется в виду роман, переведенный на русский как “Вокруг света за 80 дней”.
Жюля Верна. Он хочет меня.
— У Фогга есть деньги, — произнес Эйро. — Много.
— Как и у моего профессора... Миши?
— Да?
Габриэль сделала пируэт перед зеркалом.
— Я актриса?
— Все женщины — актрисы.
— Миши, не пытайся умничать. Тебе не идет. Я актриса?
Эйро разжег французскую сигаретку и бросил синюю пачку Габи.
— Ты исполнительница и развлекательница. У тебя ноги лучше, чем у любой парижской актрисы. И раз ты заставила старого Гуффэ думать, что любишь его за его толстое “я”... Да, думаю, ты актриса.
— Тогда я знаю, чего я хочу. — Веки Габи были полузакрыты. — Миши, я хочу репетицию.
Эйро посмотрел на сундук, на блок и снасть, на красно-белый пояс. Он рассмеялся — счастливо, от всей души. Она ждала его в пабе. Светлые волосы улавливали свет и отдавали его обратно, образуя насмешливый ореол вокруг личика дерзкого дьявола.
Его пальцы заверили его, что скальпель возвращен на место. Он был так глуп называть “лихорадкой” то, что было всего лишь его естественной законной температурой. Избавлять мир от дьяволов — его жизненная миссия. Такова простая истина. И не все дьяволы говорят на кокни и живут в Уайтчепеле.
— Добро пожаловать, мсье le professeur. — Она с озорной грацией присела. — У вас есть жажда?
— Нет, — буркнул он.
— Ах, вы подразумеваете, что у вас нет жажды в горле. Она лежит ниже, hein? — Она хихикнула, и он задался вопросом, как долго она ждала в пабе. Она положила руку ему на плечо. Животный жар прожигал рукав. — Я пойду наверх. Понимаете, шикарнее, когда вы не видите, как я готовлюсь. Вы поднимаетесь через десять минут. Это на втором этаже, слева сзади.
Он вышел из паба и стал ждать на улице. Ночь была прохладной, и туман начинал рассеиваться. Именно в такую ночь в прошлом августе... Как ее звали? Позже он прочел это в “Таймс”. Марта Табор? Табби? Растабарчики, к черту.
Он порезал скальпелем палец. Высасывая кровь, он услышал бой часов. Он ждал почти полчаса; куда ушло время? Дьявол будет нетерпелив.
В гостиной было темно, но из спальни лился приглушенный свет ламп. Кровать была заправлена. Рядом с ней стоял огромный сундук.
На дьяволе были белый халат и красно-белый пояс, подчеркивавший невероятно тонкую талию. Оно подошло к нему, погладило его лицо горячими пальцами и коснулось языком, словно железным клеймом, его подбородка, ушей и, наконец, губ. Руки его сомкнулись на талии дьявола.
— Уф! — выдохнул дьявол. — Вы можете раздавить меня, я уверяю вас, мсье. Я люблю это. Но, пожалуйта, пощадите мой красивый новый пояс. Возможно, если я опозорю себя из-за него... — Оно расстегнуло пояс, и халат распахнулся.
Его рука крепко сжала скальпель.
Дьявол провел его к двери между двумя комнатами. Украсил поясом его шею.
— Вот так, — радостно проговорило оно. — Вот... разве у тебя не симпатичный красно-белый галстук?
Из кармана показались рука и скальпель.
А Мишель Эйро, стоявший в темной гостиной, привязал концы пояса к веревке, протянутой сквозь блок и снасти, и изо всех сил дернул.
Веревка отскочила к потолку, за ней последовал пояс, и тонкая шея профессора сломалась. Скальпель выпал из его мертвой руки.
Репетиция увенчалась полным успехом.
Они раздели тело и забрали кошелек в точности так, как планировали сделать с приставом Гуффэ.
— Неплохо, — произнес Эйро. — Актрисам платят за репетиции?
— Этой — да, — проговорила Габи. И они запихнули тело в сундук.
Одежду позже выбросят в мусорные баки, а тело перенесут в сундуке в загородную тишину, где оно сможет разложиться обнаженным и безымянным.
Габи наступила на скальпель и выругалась.
— Черт, что это? — Она подняла его. — Он острый. Думаешь, он был из тех, кто любит немного крови усилить удовольствие? Я слышала о них, но никогда не встречала.
Габи задумчиво стояла, не запахивая халат... Премьера, к несчастью пристава Гуффэ, прошла столь же гладко, как и репетиция. Но исполнители не учитывали терпения, решимости и genie policier* Полицейский гений (фр.).
Мари-Франсиса Горона, главы парижской Сюрте.
В результате, как известно всем поклонникам реальных преступлений, Эйро был гильотинирован спустя девятнадцать месяцев после репетиции, а Габи, продолжавшую ухмыляться присяжным, приговорили к двадцати годам каторжных работ.
Оказавшись перед процессом в Лондоне, Горон нанес обычный визит вежливости в Скотланд-Ярд и долго беседовал с инспектором Фредериком Дж. Абберлайном.
— Недавно у нас был такой же, как ваши, — сказал Абберлайн. — Голый мужчина, сломана шея, оставлен гнить за городом. Опознать пока не удалось. Вам повезло больше.
— Прискорбно известно, — отметил Горон, — что лаборатории французской полиции лучшие в мире.
— Мы очень хорошо работаем, благодарю вас, — отстраненно произнес Абберлайн.
— Конечно. — Французский гость был сама вежливость. — Как в прошлом году с той серией убийств в Уайтчепеле.
— Не знаю, сарказм ли это, мистер Горон, но никакие полицейские силы в мире не могли бы сделать больше, чем мы в деле Потрошителя. Это был ночной кошмар без мыслимого исхода. И если только он не нанесет удар снова, это останется одним из величайших нераскрытых дел в истории. Джека Потрошителя никогда не повесят.
— Не повесят, — проговорил мсье Горон, — покуда он ограничивает свое внимание лондонскими женщинами. — И он поспешил на свой пароход, размышляя о Габриэль Бомпар и испытывая некоторое сожаление, что такая женщина — еще и такая дьяволица. - Послесловие | +
- В этом рассказе Баучер, предлагая свою версию проблемы Джека Потрошителя, сводит воедино двух знаменитых преступников (реальными историческими персонажами являются и сыщики Горон и Абберлайн, руководивший расследованием уайтчепельских убийств). Дело Гуффэ стало классическим для французской криминалистики и знаковым для истории судебной медицины. Исчезнувший в 1889 году в Париже судебный пристав Огюст Гуффэ был спустя несколько месяцев опознан по следам хронических болезней на костных останках после эксгумации тела, которое ранее было найдено сильно разложившимся в окрестностях Лиона и погребено как принадлежащее неизвестному лицу. Неподалеку от места находки тела были обнаружены остатки сундука. Занимавшийся этим делом следователь Горон смог установить, что сундук был летом 1889 года куплен в Лондоне авантюристом Мишелем Эйро и доставлен во Францию его любовницей, проституткой Габриэль Бомпар. Сам Эйро тем временем исчез, но в начале 1890 года направил из США письмо, в котором отрицал причастность к убийству. В то же время Бомпар добровольно сдалась полиции, сваливая всю вину на Эйро. Вскоре Эйро был экстрадирован во Францию и предстал вместе с Бомпар перед судом. Расследование показало, что, вопреки первоначальному плану, Бомпар не смогла накинуть шнур на шею жертвы, которая оказала сопротивление и была задушена Эйро. Суд приговорил Эйро к смертной казни, а Бомпар, утверждавшую, что действовала в трансе под внушением, и снискавшую жалость публики, к 20 годам каторжных работ. Через 12 лет она вышла на свободу, безуспешно пыталась начать артистическую карьеру, играя саму себя в мюзик-холле, и умерла в 1920 году.
Информационный блок*Библиография*"A KInd of Madness" by Anthony Boucher; 1st ed: EQMM, август 1972 г.
др. издания: "The Compleat Boucher", авторский сборник, ред. Джеймс А. Манн, 1998 г.; "The Big Book of Jack the Ripper", антология, ред. О. Пенцлер, Vintage Crime/Black Lizard, октябрь 2016 г.; etc.
Перевод:*Форум "Клуб любителей детектива", 8 апреля 2024 г., Д. Шаров │ Редактор−корректор: О. Белозовская │ Переведено по изданию: "The Compleat Boucher", 2016 г.
- ×
Подробная информация во вкладках