Мои маленькие серые клеточки
Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации

  • Объявления администрации форума, интересные ссылки и другая важная информация
КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ДЕТЕКТИВОВ РЕКОМЕНДУЕТ:
КЛАССИКИ ☞ БАУЧЕР Э.✰БЕРКЛИ Э. ✰БРАНД К. ✰БРЮС Л. ✰БУАЛО-НАРСЕЖАК ✰ВУЛРИЧ К.✰КАРР Д.Д. ✰КВИН Э. ✰КРИСТИ А. ✰НОКС Р.
СОВРЕМЕННИКИ ☞ АЛЬТЕР П.✰БЮССИ М.✰ВЕРДОН Д.✰ДИВЕР Д.✰КОННЕЛЛИ М.✰НЕСБЁ Ю.✰ПАВЕЗИ А.✰РОУЛИНГ Д.✰СИМАДА С.

В СЛУЧАЕ ОТСУТСТВИЯ КОНКРЕТНОГО АВТОРА В АЛФАВИТНОМ СПИСКЕ, ПИШЕМ В ТЕМУ: "РЕКОМЕНДАЦИИ УЧАСТНИКОВ ФОРУМА"

АЛФАВИТНЫЙ СПИСОК АВТОРОВ: А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


  “ДЕТЕКТИВ — ЭТО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ЖАНР, ОСНОВАННЫЙ НА ФАНТАСТИЧНОМ ДОПУЩЕНИИ ТОГО, ЧТО В РАСКРЫТИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ГЛАВНОЕ НЕ ДОНОСЫ ПРЕДАТЕЛЕЙ ИЛИ ПРОМАХИ ПРЕСТУПНИКА, А СПОСОБНОСТЬ МЫСЛИТЬ” ©. Х.Л. Борхес

Д. Л. Чампион «День, когда никто не умер»

Д. Л. Чампион «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Клуб любителей детектива » 13 мар 2010, 15:42

  Внимание! В топике присутствуют спойлеры. Читать обсуждения только после прочтения самого рассказа.

___Русскоязычным читателям немного известен Билл Пронзини, хотя и не так много его произведений переведены на русский язык. Но мало кто знает, что Пронзини занимался изучением жанра о невозможном преступлении, находил новые таланты. Именно он помог опубликовать Д.Л. Чампиону (D. L. Champion) повесть «День, когда никто не умер» (The Day Nobody Died), речь в которой идет об убийстве карлика в запертой и охраняемой комнате.

  Опубликовано в 1944 (журнал "Dime Detective")
  Переведено в Издательство: Росмэн-Пресс, 2004 г

  Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е. согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями.
  Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации.


  
Глава первая. АСПИРИНОВАЯ БЭБИ

  Оллхоф простудился. Я бы никогда не поверил, что хоть один микроб — пусть даже самого низкого происхождения и с самыми шаткими моральными устоями — может добровольно избрать своим приютом ворчливые пазухи Оллхофа. Однако несколько сот тысяч таких, очевидно, нашлись.
  Его огромный нос, похожий на вороний клюв, напоминал цветом омара, которого варили в течение трех часов. Его губы высохли и потрескались, глаза слезились. До сих пор я не имел случая судить о его настроении по каким-либо внешним признакам, но мне это было и ни к чему. Даже в самом розовом расположении духа Оллхоф отнюдь не лучился бескорыстной любовью к человечеству. А уж теперь, когда у него текло из носу, и слегка поднялась температура, мы с Баттерсли скорее согласились бы съесть пуд соли, чем находиться с ним в одной комнате.
  Было начало десятого утра. Оллхоф тянул четвертую чашку кофе и ругался, что напиток безвкусный. Через грязное оконное стекло в комнату неохотно сочился тусклый серый свет зимнего дня.
  В квартире Оллхофа, как обычно, царил дикий беспорядок. Пол давным-давно не подметали. Раковина была полна посуды. Взвод тараканов занял передовую позицию на краю открытого мусорного ведра, и к нему спешили многочисленные подкрепления. По северной стене лениво взбиралась груда нестираного белья, а через распахнутую дверь спальни была видна незастеленная кровать во всей своей ночлежной красе.
  Оллхоф снова наполнил чашку. Затем чихнул, выбросив в воздух тысячу-другую микробов. Ругнулся и опорожнил чашку с ласкающим слух звуком — точно джип переехал болото. Тут появился Баттерсли.
  Он был высокий и симпатичный, и полицейская форма очень ему шла. По дороге к своему столу он посмотрел на Оллхофа, и я прочел в его взгляде опаску. Оллхоф же не обратил на него ровно никакого внимания. Он попеременно отхлебывал кофе и чихал. Потом снова выругался и схватил платок. Погрузил туда свой нос, и его очередной чих прозвучал так, словно в комнате взорвалась бомба.
  Баттерсли прочистил горло и осторожно сказал:
  — Вам бы надо показаться врачу, сэр.
  Оллхоф развернулся на своем вращающемся стуле и со стуком поставил чашку. Он сказал: «Врачу!» — таким тоном, будто это слово было непристойным. Затем сделал глубокий вдох — и понеслось.
  — Из каждых десяти человек, которые к ним попадают, пятеро выздоровели бы и так. Троим уже не помочь. Остальным можно было бы оказать легкую поддержку. Но разве они когда-нибудь признаются в этом? Разве они когда-нибудь скажут тебе, что не могут поставить диагноз? Черта с два! Допустим, оперировать они кое-как умеют. Им иногда удается починить сломанную ногу или вырезать совершен¬но здоровый аппендикс так, чтобы пациент при этом не умер. Но вылечить простуду — ни в жизнь! Они и причины-то ее не знают. Хотя рецепт, разумеется, выпишут. А потом пришлют счет. Это единственное ремесло, где оплачиваются даже ошибки. Если ты отдашь концы, они отправят счет твоим наследникам. А если ничего не получат, то наложат арест на твой могильный камень. Пилюльщики паршивые! Ну нет, уж лучше я позову гаитянского вудуиста, чтобы он сжег куриное крылышко при полной луне. Денег он возьмет меньше, а результат будет точно такой же. Врачи! Да они еще хуже юристов. А что я думаю о юристах, вам известно!
  Я поспешно уверил Оллхофа, что его мнение о юристах не составляет для нас никакой тайны. Он свирепо хрюкнул и снова взял чашку с кофе. Сунул туда нос и засосал очередную порцию.
  Баттерсли моргнул. По его виду я догадался, что он хочет о чем-то спросить Оллхофа, а совет обратиться к врачу был задуман как смягчающее начало. Затем Баттерсли встал и приблизился к столу Оллхофа с робостью мальчишки-подчиненного, который собирается просить своего раздражительного начальника о повышении.
  — Инспектор, — неуверенно сказал он, — как вы посмотрели бы на то, чтобы заняться убийством, про которое еще ничего не знают в Отделе? Они даже не знают, что кого-то убили.
  Оллхоф отставил чашку и поглядел на Баттерсли со сложным выражением на лице. Отдел по расследованию убийств не нравился ему примерно в той же мере, что и сам Баттерсли. Он с удовольствием посадил бы в лужу ребят, чья контора была на другой стороне улицы, но с еще большим удовольствием разочаровал бы своего младшего помощника. Поэтому он немного помедлил; однако вскоре полицейский в нем победил.
  — И кого же убили?
  — Я не знаю, сэр. Оллхоф поднял брови.
  — Ну, а где тело?
  — М-м... честно говоря, я и этого точно не знаю, сэр.
  — Тогда, — сказал Оллхоф, — кто убийца? Баттерсли смущенно переступил с ноги на ногу и промолчал.
  — Так ты и этого не знаешь! — заорал Оллхоф. — С чего ты, черт возьми, вообще взял, будто кто-то убит?
  Баттерсли облизал пересохшие губы.
  — Понимаете, сэр, дело вот в чем. Вчера вечером, в баре, я познакомился с девушкой. И она сказала мне, что одного человека убили, но полиция об этом еще не знает.
  — И что ты после этого сделал?
  — Ну... ничего, сэр.
  Оллхоф воздел руки к небесам, словно призывая Божество в свидетели этого неслыханного идиотизма.
  — О Господи, — сказал он. — Полисмен встречает в баре какую-то шлюху. Она говорит ему, что знает, где лежит труп. Тогда он ставит ей выпивку и идет домой. Ты что, каждый день беседуешь с бабами, у которых где-то припрятаны трупы?
  Баттерсли залился румянцем. Он нервно прокашлялся и сказал:
  — Если вы позволите мне объяснить, сэр...
  — Позволю? — завопил Оллхоф. — Да я требую, чтоб ты объяснил!
  — Эту девушку зовут Гарриет Мэнсфилд, — сказал Баттерсли. — Как я уже говорил, мы познакомились вчера вечером в баре. Она красивая и неглупая. По-моему, она не слишком строгих моральных правил, и у нее были неприятности с полицией. Она не особенно любит полицейских.
  — Я тоже, — заметил Оллхоф, хотя вполне мог бы этого и не говорить.
  — Она их боится. И не доверяет им. Но сейчас она еще больше боится убийцы.
  — Черт подери, — крикнул Оллхоф, — какого убийцы?
  — Точно не знаю. Но она его знает. И знает, что он кого-то убил. Теперь она боится, что он и ее убьет: слишком уж многое ей известно. Она хочет рассказать об этом убийстве полицейскому, которому можно доверять. Кому-нибудь, кто расследует это дело, доберется до убийцы, и будет защищать ее, пока того не посадят в тюрьму, а потом защитит ее от его дружков.
  — Она знает, что ты из полиции? — спросил Оллхоф.
  Баттерсли покачал головой.
  — Я был без формы. Но я сказал ей, что знаком с вами. Сказал, чтобы она пришла сюда утром. Сказал, что дальше вас ее имя не пойдет, что вы всегда ведете честную игру.
  По правде говоря, мне довольно трудно было представить себе Оллхофа, ведущего честную игру. Однако сам Оллхоф при этих словах прямо расцвел, точно за всю его карьеру ему ни разу и в голову не пришло кого-нибудь надуть.
  — Когда она появится? — спросил Оллхоф. И, словно в ответ на его вопрос, Гарриет Мэнсфилд переступила порог нашей комнаты.
  Это оказалась высокая блондинка. Ей было не больше тридцати, но темные круги под голубыми глазами заметно старили ее, а в глубине их лежали тени, заставляющие предположить, что она знает об изнанке жизни гораздо больше, чем следовало бы знать любой женщине. И все-таки она была дьявольски привлекательна.
  Сначала она посмотрела на Баттерсли, одетого в форму. Затем сказала ровным, лишенным всякого выражения голосом:
  — Так, стало быть, ты коп? — Она повернулась к Оллхофу. — А вы инспектор. Что ж, по мне вы не очень-то похожи на Галахада, но я должна кому-то довериться.
  Она села, вздохнула и открыла сумочку. Достала из ее черного зева пузырек с аспирином. И сказала Баттерсли:
  — Сынок, дай-ка мне стакан воды, ладно?
  Баттерсли принес ей воды. Она бросила в рот с полдюжины таблеток аспирина и запила их. Оллхоф прикончил свой кофе и подозрительно посмотрел на нее. Она ему явно не понравилась, но, поскольку благодаря ей возникала перспектива натянуть нос ребятам из Отдела убийств, он был готов слушать.
  Женщина поставила наполовину пустой стакан на стол Оллхофа. Затем своим монотонным голосом продиктовала адрес на Гринич-Виллидж. — Там, в мастерской на четвертом этаже, вы найдете труп человека. Мастерская — большая комната с одним окном, которое смотрит в глухую стену. Это окно заперто изнутри. На внутренней стороне двери есть деревянный брус - он служит запором. Сейчас он на месте. Все заперто изнутри, и малыш лежит там с пулей в голове.
  Теперь Оллхоф явно заинтересовался. Да и я тоже, коли на то пошло.
  — Вы знаете, кто его убил? — спросил Оллхоф. Гарриет Мэнсфилд кивнула.
  — Я знаю, кто, как и почему. Затем я и пришла сюда, чтобы все рассказать. Но сначала давайте заключим соглашение.
  Оллхоф нетерпеливо кивнул.
  — Понимаю. Я гарантирую, что с вами ничего не случится. Вы останетесь в стороне, если это вообще будет возможно. Во всяком случае, я позабочусь о том, чтобы убийца не причинил вам вреда. Этого довольно?
  Девушка кивнула.
  — Вполне. Итак, случилось вот что...
  Она на мгновение прервала речь и снова достала из своей вместительной сумочки пузырек с аспирином. Она явно не могла жить без этих таблеток. Убирая пузырек обратно, она заодно достала из кошелька маленькую жестяную коробочку.
  — Эй, сынок, — сказала она Баттерсли, — вот то, что я тебе обещала. Попробуй его. Оно творит чудеса.
  Баттерсли встал. Его лицо запылало. Он подошел к девушке и взял коробочку из ее изящной руки. Оллхоф наблюдал за ним своим пронзительным взглядом.
  — Что это такое? — спросил он.
  — Ничего, — поспешно сказал Баттерсли, — так, ерунда.
  — Ах, это, — промолвила Гарриет Мэнсфилд, вытряхивая на ладонь очередную порцию таблеток аспирина. — Это средство от мозолей на ногах. Мальчик жаловался мне на свои мозоли — болят, мол, так, что сил нет. Сказал, еле терпит. Я и достала ему. Это чудесная мазь.
  Баттерсли сел на свой стул и закрыл глаза. Я задержал дыхание. Оллхоф с шумом втянул в себя воздух. Глаза его свирепо сузились. Он походил на кота, собирающегося прыгнуть на особенно лакомую мышку.
  — Значит, — сказал он, — ему мешают его мозольки? Ай-яй-яй! Его маленькие розовые ножки болят! Ну-ну.
  Гарриет Мэнсфилд, с таблетками в руке, удивленно уставилась на него. Я резко сказал:
  — Оллхоф!
  Чихал он на меня. Вместе со стулом он оттолкнулся от стола, демонстрируя пару культей там, где у остальных находятся бедра. Глаза его, пылающие яростью, были устремлены на Баттерсли. Он открыл рот, и словесный ураган наполнил комнату, точно дым разорвавшегося снаряда.
  — Ах ты, поганый крысенок! Вонючий шелудивый пес! Ты еще жалуешься на мозоли! А я? Я что, жалуюсь? Ты оставил меня без ног, и у тебя еще хватает наглости ныть? Ну, ты и...
  На этом цензурная часть словаря Оллхофа оказалась исчерпанной. Он стал поливать грязной бранью как самого Баттерсли, так и всех его предков вплоть до Адама. Гарриет Мэнсфилд глядела на него, изумленно моргая. Потом она встала и сказала:
  — Эй, притормозите. С чего вы так напустились на бедного...
  — Заткнись, шлюха! — рявкнул Оллхоф и без малейшей паузы снова переключился на Баттерсли.
  Очевидно, Гарриет Мэнсфилд не в первый раз так осаживали. Она пожала плечами, села обратно на стул и набила рот аспирином. Потом допила из стакана воду, положила ногу на ногу и затихла.
  Оллхоф продолжал орать. Благодаря долгому опыту я знал, что он не замолчит, пока совсем не выдохнется. Я отвернулся к окну и как можно плотней зажал уши.
  Чтобы объяснить эту сумасшедшую раздражительность Оллхофа, нужно вернуться на несколько лет назад. Тогда он был многообещающим полицейским на двух здоровых ногах и с первоклассными мозгами. Баттерсли же только что поступил на службу и был еще совсем зеленым юнцом. Однажды нам донесли, что двое убийц, за которыми охотился Оллхоф, отсиживаются в доме на Уэст-Энд авеню. Кроме того, нам сказали, что у них есть пулемет Томпсона, установленный на лестничной площадке напротив парадного входа. Баттерсли было поручено проникнуть в дом с черного хода и напасть на пулеметчика как раз в тот момент, когда Оллхоф во главе штурмового отряда ворвется в парадную дверь.
  Баттерсли действительно пробрался в дом. Но тут его охватил вполне понятный охотничий азарт. Вместо того чтобы напасть на пулеметчика, он сразу же побежал по лестнице вверх, на крышу. А Оллхоф, вломившись в дверь в назначенную минуту, попал под ураганный пулеметный огонь. Около дюжины пуль угодили ему в ноги. Началась гангрена, и ради сохранения его жизни ноги пришлось отнять.
  Конечно, государству не нужен был безногий инспектор полиции. Но комиссар, упрямый малый, не желал терять своего лучшего работника. С помощью разных уловок он устроил все так, чтобы Оллхоф продолжал получать свое прежнее жалованье и работал под эгидой его отделения — неофициально, конечно. Оллхоф переехал в эту грязную дыру напротив полицейского участка.
  Он потребовал, чтобы Баттерсли отдали ему в качестве помощника. Комиссар, человек с поэтическими понятиями о справедливости, дал свое согласие. Меня прикрепили к ним как старого работника, привыкшего к Оллхофу и способного в случае чего разрядить атмосферу.
  Я не сомневался в том, что вместе с ногами Оллхоф потерял и часть рассудка. Он люто ненавидел Баттерсли и не упускал случая помучить его. Много раз приходилось мне быть свидетелем сцен, подобных сегодняшней. Но я так и не смог привыкнуть к ним. Если бы не семья и не приближающаяся пенсия, я бы уже давным-давно уволился.
  Наконец Оллхоф выдохся и умолк. Тяжело дыша, он потянулся за чашкой, налил в нее кофе и поднес к губам. Я оглянулся на нашу посетительницу, чтобы проверить, как подействовали на нее безумные вопли Оллхофа. Сначала я посмотрел на нее мельком, но потом пригляделся внимательнее.
  Она осела на стуле. Лицо ее как-то странно блестело, а в уголке рта застыло крохотное пятнышко пены. Ее руки безвольно повисли вдоль спинки, а стройные ноги — одна на другой — показались мне обмякшими.
  Я вскочил и пересек комнату. Подойдя к девушке, я попытался прощупать ее пульс, но мне это не удалось. Я отступил назад в полном изумлении и сказал:
  — Господи Боже, Оллхоф!
  Он поставил чашку и отозвался:
  — В чем дело?
  — Она мертва.
  
  
Глава вторая. УБИЙСТВО КАРЛИКА

  Оллхоф нахмурился. Он грозно поглядел на меня, словно я убил девушку своими руками.
  — Мертва? — рявкнул он. — Не может этого быть. Только не в моем кабинете! Кроме того, она собиралась рассказать мне об убийстве.
  Ни один человек в мире, кроме Оллхофа, не мог бы отреагировать на случившееся с таким высокомерием. Никто не имеет права умирать в его кабинете. Никто не имеет права умирать, не дав ему показаний по делу об убийстве.
  — Не стану вас переубеждать, — с иронией сказал я. — Но если вы хотите получить от нее какие-нибудь сведения, вам придется обратиться за помощью к священнику или медиуму. А можете перерезать глотку самому себе. Тогда вы встретитесь с ней в раю, и она вам все расскажет. После этого вернетесь на землю в виде призрака и будете стращать убийцу. Вы...
  — Хватит! — заорал Оллхоф. — Оживите ее.
  — Вы что, рехнулись? — закричал я, теряя терпение. — Говорю вам, она мертва! У нее, наверно, случился удар или что-нибудь в этом роде.
  Оллхоф взялся за стул и соскользнул на пол. Он проковылял к девушке. Пощупал ей пульс и послушал сердце. Баттерсли на другом конце комнаты поигрывал жестяной коробочкой, которую дала ему Гарриет Мэнсфилд, и с любопытством наблюдал за шефом.
  Оллхоф взял со стола пузырек с аспирином и поглядел в него. Потом вернулся к девушке и понюхал ее губы.
  — Удар, как же, — сказал он. — Цианид.
  — Среди таблеток с аспирином?
  Оллхоф кивнул.
  — Ну да. Кто-то подложил туда отравленную таблетку. Когда она съест ее, было только вопросом времени. И, разумеется, это произошло здесь, как раз когда она собиралась рассказать мне об убийстве!
  — Добрый старина Оллхоф, — пробурчал я. — Сердце его источает сострадание, как снежная вершина — весенние ручьи. Похоже, сам факт ее смерти вас ни капли не трогает.
  Он проковылял обратно к своему стулу и взобрался на него. Лоб его избороздили морщины — он думал. Потом он схватил пузырек с аспирином и сунул его в ящик стола.
  — Баттерсли, — приказал он, — позвони в морг. Пусть тело заморозят и пару-тройку дней не трогают. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы об этом пронюхали репортеры.
  — Но так нельзя, — начал я. — А если у нее есть родственники? А если...
  — Если бы да кабы, — сказал Оллхоф. — Нечего мне мозги полоскать. Делайте, что я говорю. Потом вы вместе отправитесь в Гринич-Виллидж по этому адресу и посмотрите, правда ли там лежит труп.
  Я пожал плечами. Баттерсли позвонил в морг. Насколько я понял, Оллхоф просто хотел скрыть, что девушка была убита у него в кабинете. Он понимал, что в конторе напротив это станет отличным поводом для шуток. Гарриет Мэнсфилд пришла к нему искать защиты, потому что не доверяла обычным полицейским, и умерла у него на глазах. Что ж, я достаточно давно знал Оллхофа, чтобы не перечить ему в такой ситуации. Сейчас самой разумной тактикой было без звука исполнять его распоряжения.
  Когда мы с Баттерсли спустились по шаткой лесенке, сели в автобус и поехали в Гринич-Виллидж, время уже близилось к полудню.
  Сообщенный девушкой адрес привел нас в маленький кривой переулочек рядом с Макдугал-стрит. Тротуары здесь были грязные, вдоль обочины стояли мусорные баки. В переулке было холодно и пустынно.
  Мы вошли в дом и поднялись на четвертый этаж. На верхней лестничной площадке была только одна дверь. Баттерсли громко постучал в нее костяшками пальцев. Никакого ответа. Он взялся за ручку. Та повернулась, но дверь не открылась.
  Мы посмотрели друг на друга. При сложившихся обстоятельствах было вполне возможно, что нам действительно мешал войти деревянный брус. Я кивнул Баттерсли. Он отступил на несколько шагов и, разбежавшись, ударил в дверь плечом. Она задрожала, но выдержала удар.
  — Похоже, там и правда запор, — сказал Баттерсли. — И крепкий. Чуть плечо не разбил.
  — Обожди здесь, — откликнулся я. — В конце квартала есть пожарный участок. Займу у них топор.
  Я сходил в пожарный участок и через несколько минут вернулся с топором. Баттерсли три раза саданул им по двери. Она сломалась — но не открылась.
  Деревянный брус, которым она была заложена посередине, оказался толщиной в добрых два дюйма. Мы проползли под ним в комнату. Мой нос сообщил мне о присутствии мертвеца прежде, чем это сделали глаза. В мастерской стоял невыносимый смрад. Свежий воздух сюда не поступал, и дышать было совершенно нечем.
  В одном конце комнаты находился вделанный в стену огромный камин. Он был полон золы — очевидно, какое-то время назад в нем бушевало свирепое пламя.
  Перед камином, на облысевшем коврике, лежал мертвец.
  — Боже мой, — сказал Баттерсли, — да это ребенок! Кому, черт возьми, понадобилось убивать ребенка?
  Я подошел ближе и стал на колени у разлагающегося тела. Это был не ребенок. Это был карлик, ростом не больше четырех футов. Его убили, решил я, уже несколько дней назад. То, как это было сделано, не составило бы загадки и для десятилетнего. В голове карлика зияла безобразная дыра от пули. Кровь запеклась у него на виске, расплылась пятном на коврике и образовала извилистый ручеек на полу. Баттерсли окликнул меня, подойдя к окну:
  — Эй, сержант, а окошко-то и впрямь закрыто! И дверь заложена, как обещали. Что скажете?
  Я встал. Осмотрел окно. Все верно — оно было заперто на шпингалет, а напротив, как и говорила Гарриет Мэнсфилд, была глухая стена соседнего дома. Я пожал плечами и принялся за осмотр комнаты.
  Я не нашел ничего особенного, кроме свечного сала. Электрического света в мастерской не было. Зато была, наверное, целая сотня свечей. Свечное сало было повсюду. Им были заляпаны стол и каминная доска, пол и стены. Я заметил сальные пятна даже на входной двери.
  Баттерсли тем временем сидел за дряхлым столом и проверял бумаги из ящиков.
  — Нашел что-нибудь? — спросил я.
  — Ничего интересного. Похоже, этого малого зовут Роберт Дейнтли. Он совладелец антикварной лавки на Гринич-авеню. Вот вроде и все.
  Я вздохнул и перевел взгляд с бруса поперек двери на закрытое окно.
  — Здорово, — сказал я. — С удовольствием выложу все это Оллхофу. Ты подожди здесь, а я схожу позвоню — узнаю, какие будут инструкции.
  Я спустился вниз и нашел на углу аптеку. Оттуда я позвонил Оллхофу и передал ему скудные сведения, которые нам удалось собрать. Потом, следуя его распоряжению, сообщил об убийстве в Отдел. А потом вернулся в мастерскую.
  — Сейчас прибудет полиция, — сказал я. — Участковый тут подежурит. А нас Оллхоф посылает в антикварную лавку, переговорить с компаньоном этого Дейнтли.
  Баттерсли кивнул. Он сделал точно то же самое, что несколько минут назад сделал я: перевел взгляд с деревянного бруса поперек двери на оконный шпингалет.
  — Послушайте, сержант, как, черт побери...
  — Не ломай себе голову, — прервал его я. — Пусть Оллхоф помучается. Я уже не один год жду, когда его посадят в лужу. И, похоже, я этого дождался.
  Мы спустились по лестнице и зашагали по Гринич-авеню. Через десять минут мы вошли в полумрак антикварной лавки, на витрине которой была надпись: «Дейнтли и Граймс». Мне сразу же бросился в глаза пузатый охранник, сидящий на стуле, который вполне мог быть антикварным. Во всяком случае, жить этому стулу осталось недолго. Охранник встал, пытаясь разглядеть нас в полутьме, увидел нашу форму и успокоился.
  — Эй, мистер Граймс, — позвал он. — Тут к вам пришли.
  Мистер Граймс возник из темноты в конце магазинчика. Он очень смахивал на крота. За толстыми стеклами его очков моргали близорукие голубые глаза. Он был почти лыс. Движения его были суетливыми, а зубы — явно вставными. Мистер Граймс, подумал я, вряд ли отличается стойкостью перед лицом житейских бурь. Я надеялся, что смерть партнера не совсем выбьет его из колеи.
  — Да? — сказал он высоким писклявым голосом. — Что вам угодно? Могу вас уверить, что к нам в магазин никто не проникал. Мы...
  — А где мистер Дейнтли? — спросил я.
  Граймс мигнул и стал похож на беспомощную перепуганную курицу.
  — Я и сам хотел бы это знать, — признался он. — Он уже несколько дней не показывается. Просто понять не могу, в чем дело. Я ведь...
  — Он мертв, — сказал я, пристально наблюдая за тем, какую реакцию вызовут у него мои слова. — Убит.
  Граймс издал легкий вскрик и заломил руки.
  — О нет, — произнес он. — Я несколько раз ходил к нему домой, стучал в дверь, но никто не отзывался.
  — Потому что хозяин был мертв, — объяснил я. — Как вы думаете, кто мог его убить?
  Граймс покачал головой.
  — Понятия не имею. У него и врагов-то не было. Видит Бог, и денег тоже.
  — А как насчет вашего магазина? — спросил я. — Выгодное дело?
  Граймс пожал плечами.
  — На двоих выручаем долларов по восемьдесят в неделю — максимум по сто. Можете посмотреть записи. Да нет, конечно, Дейнтли жил небогато. Не было никакого смысла его убивать.
  Мы немного пошарили в лавке. Охранник сидел, уткнув нос в программу скачек, а Граймс, заметно потрясенный известием о судьбе компаньона, сидел в виндзорском кресле и промокал лоб кружевным платочком, похожим на дамский.
  Вскоре мы покинули магазин и вернулись в квартиру Оллхофа. Когда мы вошли, наш начальник трубно сморкался. Отняв от лица платок, он сразу ухватился за чашку с кофе.
  — Ну? — требовательно спросил он.
  — Ничего, — ответил я. — Все, что сказала девушка, было правдой. Дверь заложена деревянным брусом. Окно заперто. Совершенно непонятно, как убийца мог оттуда выйти. Граймс, компаньон Дейнтли, — нервная старая баба. Я уверен, что он ни при чем.
  — Мне плевать, в чем ты уверен, — сердито оборвал меня Оллхоф. — Ты мне факты давай. Выкладывай все подробности, которые тебе удалось удержать в своей дырявой голове. А ты, Баттерсли, слушай и поправляй. Ну, начали.
  Он взял карандаш и занес его над блокнотом, а я приступил к рассказу. Пока я рассказывал, он сделал две-три записи. Когда я закончил, он хрюкнул и снова налил в чашку кофе.
  Баттерсли встал из-за своего стола и, блестя глазами, подошел к Оллхофу.
  — Инспектор, — произнес он, — у меня родилась гипотеза.
  Оллхоф посмотрел на Баттерсли так, словно у того родилась лягушка.
  — Послушайте, — сказал Баттерсли. — В антикварной лавке всякое может быть. Вдруг им попалось что-то по-настоящему ценное, что-нибудь, стоящее уйму денег? Допустим, Граймс застрелил своего партнера, чтобы стать единоличным обладателем этой вещи?
  — Гениально, — отозвался Оллхоф. — Тебе бы в армейской разведке служить.
  — Подождите минутку, — встрял я. — Может быть, это гениальней, чем вам кажется. Почему там сидит охранник? Разве стали бы они нанимать его, если бы там нечего было охранять?
  — Я размышлял над этим фактом, — сказал Оллхоф, — но он интересует меня совсем с другой точки зрения. Вы заметили, из какого агентства этот охранник?
  Я кивнул и назвал агентство.
  — Позвоните туда. Узнайте, когда именно его наняли. Сдается мне, это случилось не вчера.
  Я позвонил в агентство и, к своему удивлению, обнаружил, что Оллхоф прав: охранник приступил к своим обязанностям в лавке ровно три дня назад. Услышав об этом, Оллхоф кивнул с таким самодовольством, что я почувствовал себя уязвленным.
  — Итак, — сказал я, — наверное, вы уже знаете, кто убил карлика, а еще почему и как он это сделал.
  Он улыбнулся мне.
  — Ты меня переоцениваешь, — произнес он с напускной скромностью. — Я не знаю, кто это сделал. И мотива тоже не знаю. Пока мне известно только, как это было сделано.
  Я уставился на него.
  — Вы что, можете объяснить заложенную дверь и запертое окно?
  — Конечно, — сухо ответил Оллхоф, наполняя чашку. — Это же так просто.
  На мгновение я напряг мозги, потом выдал единственное, что пришло мне в голову.
  — По-вашему, убийца удрал через дымоход? Оллхоф обнажил свои желтые зубы в невеселой ухмылке.
  — Симмондс, — сказал он, — уж не копаете ли вы под Санта-Клауса?
  На следующее утро мы с Баттерсли пришли вместе. Остановились на пороге и посмотрели на Оллхофа. Было девять часов утра. Очевидно, он не поглотил еще и пинты кофе. Однако он улыбался.
  Мы с Баттерсли переглянулись. Затем осторожно вошли в комнату, ожидая подвоха. Оллхоф жизнерадостно сказал:
  — Доброе утро.
  — Вы что, выздоровели? — заботливо спросил я. — Или ночью умер ваш лучший друг?
  — Ни то ни другое, — спокойно ответил Оллхоф. — Я доволен, потому что Отделу убийство карлика оказалось явно не по зубам. Они скомбинировали ваши с Баттерсли гипотезы.
  — И к какому выводу пришли?
  — Они решили, в согласии с твоей теорией о Санта-Клаусе, что убийца ушел через дымоход. И вдобавок — что это был Граймс, который отважился на убийство ради какой-то бесценной реликвии.
  Тут его одолел припадок смеха, завершившийся чихом.
  Что ж, я и впрямь не считал эту теорию такой уж глупой, но не стал возражать, чтобы не портить Оллхофу его радужного настроения.
  — А еще что-нибудь они нашли? — спросил я.
  — Да. По мнению эксперта, он умер дня четыре назад. Кроме того, они прочесали окрестности и нашли бар, куда заходили выпить Дейнтли с приятелем — предположительно как раз в день убийства.
  — Кто этот приятель?
  — Бармен его знает. Дейнтли он, правда, не знал. Но сказал, что тот, второй, был карлик. А первого зовут Страусс. Скоро он сюда явится.
  Оллхоф занялся варкой очередной порции кофе. Я стал проглядывать краткие сводки, которые ежедневно поступали к нам из главного отделения, а Баттерсли, вздохнув от удовольствия, погрузился в книжку о сыщике Дике Трейси — порок, которого я никогда не понимал в профессиональном полицейском.
  Около одиннадцати лестница снаружи заскрипела под чьими-то шагами. Потом в дверь постучали, и вошли двое мужчин.
  
  
Глава третья. ЗАСАДА

  Один из них был строен, чисто выбрит, одет в двубортный пиджак. У него было умное лицо и темные глаза. Он подошел к столу Оллхофа и сказал:
  — Я Дэн Страусс. Вы хотели меня видеть? Оллхоф кивнул и махнул рукой, приглашая его сесть. Страусс повернулся и представил своего спутника:
  — Это мой друг, доктор Уорбертон. Уорбертон поклонился. Он был сед, осанист, и от него за версту веяло достатком. Я слыхал об Уорбертоне. Он был доктором медицины, сделавшим себе состояние за последние несколько лет. Кроме того, он прославился как собиратель реликвий, имеющих отношение к Вашингтону. В его личном музее хранилось больше предметов, некогда принадлежавших знаменитому президенту, чем в любой другой коллекции. У него было столько писем Джорджа и его брата Лоренса, что это могло изумить даже маститых историков.
  Он уселся рядом со Страуссом и посмотрел на Оллхофа. Оллхоф шмыгнул носом — такой звук мог бы издать переутомившийся пылесос.
  — С вашей простудой надо что-то делать, инспектор, — сказал доктор.
  Оллхоф враждебно поглядел на него.
  — Зачем?
  — Может стать хуже. Если хотите, я вас посмотрю. Оллхоф невесело усмехнулся.
  — Много вы знаете о простуде! Уорбертон ощетинился.
  — Уж побольше, чем люди без медицинского образования, — холодно ответил он.
  — Не верю я в это, — отрезал Оллхоф. — Хотя готов признать, что в трупах вы разбираетесь лучше. Видел-то я их не меньше вашего, а вот сам не делал — разве что по долгу службы.
  Доктор открыл рот, собираясь ответить, но Страусс опередил его.
  — Ну, инспектор, — сказал он умиротворяющим тоном, — я жду ваших вопросов.
  — Пожалуйста, — произнес Оллхоф. — Зачем вы его привели?
  — Видите ли, — пояснил Страусс, — в настоящее время мы с доктором состоим в деловых отношениях. Кроме того, он готов подтвердить мое алиби, если вам придет в голову обвинить меня в убийстве этого карлика.
  — Алиби? — спросил Оллхоф. — О чем это вы?
  — В последний вторник я был в баре вместе с Дейнтли. Мы просидели там около часа. Потом Дейнтли ушел, а я остался. Бармен, мой приятель, подбросил меня на машине к Уорбертону, и всю ночь я провел у доктора: мы с ним играли в карты.
  Оллхоф медленно кивнул.
  — Значит, если Дейнтли был убит во вторник, вы этого сделать не могли. Так?
  — Так.
  — Вы его хорошо знали?
  — Более-менее.
  — Кто, по-вашему, мог его убить?
  Страусс покачал головой, давая понять, что не берется ответить на этот вопрос. Оллхоф выдержал длинную паузу, обдумывая ситуацию. Потом он презрительно мотнул головой в сторону Уорбертона.
  — Что там у вас за деловые отношения? Он хочет уговорить вас расстаться с совершенно здоровым аппендиксом?
  Уорбертон покраснел.
  — Черт побери, сэр, — сказал он, — я не потерплю оскорблений! Я собираюсь купить у мистера Страусса чрезвычайно ценное письмо Джорджа Вашингтона, в котором он пишет о смерти своего брата Лоренса через полтора месяца после этого печального события.
  Оллхоф равнодушно отхлебнул кофе. Уорбертон, вдохновленный любимой темой, продолжал говорить.
  — Да, — сказал он, — писем Вашингтона с подобным содержанием больше не существует! Лоренс умер на Барбадосе в 1752-м, где Джордж...
  — Если бы его лечил современный врач, он умер бы раньше, — оборвал доктора Оллхоф. — Ладно, Страусс, пока все. Оставьте сержанту свой адрес на случай, если вы мне понадобитесь.
  Страусс дал мне свой адрес. Затем они с доктором пошли к двери. Когда они уже достигли порога, Оллхоф резко спросил:
  — Кто-нибудь из вас знает женщину по имени Гарриет Мэнсфилд?
  Я внимательно наблюдал за их лицами. Но оба наших гостя остались совершенно бесстрастными.
  — Первый раз слышу, — ответил Уорбертон. — А кто это?
  Оллхоф пожал плечами.
  — Не знаю. С час назад она позвонила мне из Нью-Джерси. Сказала, что завтра утром зайдет. Якобы у нее есть что мне сообщить насчет Дейнтли.
  Страусс покачал головой.
  — Я тоже не знаю никого с таким именем, — сказал он.
  Дверь закрылась, и лестница заскрипела под ногами наших посетителей. Я с любопытством посмотрел на Оллхофа.
  — Ну, что там у вас за пазухой? — спросил я. — Зачем вы наврали им про Мэнсфилд?
  — Сегодня вечером узнаешь, — ответил Оллхоф. — Баттерсли, немедленно отправляйся в антикварную лавку. Поболтаешь с Граймсом и их охранником. И между делом повторишь им то же самое, что я сказал сейчас насчет Гарриет Мэнсфилд. Сможешь?
  — Да, сэр, — сказал Баттерсли. — Смогу, сэр.
  — Тогда иди, — произнес Оллхоф, — если, конечно, тебе мозольки не мешают. Если твои страдания не настолько ужасны, чтобы...
  Баттерсли испарился в мгновение ока, не дав Оллхофу как следует разогнаться. Оллхоф поставил чашку с кофе и повернулся ко мне.
  — А ты, — сказал он, — сегодня вечером домой не пойдешь.
  — Но послушайте... — начал я.
  — Это ты послушай. Возьмешь в морге адрес этой Мэнсфилд. Она живет с другой девицей. Сегодня после работы поедешь туда. Представишься и будешь там сидеть.
  — Сколько?
  — Всю ночь.
  — Всю ночь? Вы с ума сошли? Я женатый человек. Что скажет моя жена, если я проведу ночь в квартире какой-то девицы?
  Оллхоф гнусно ухмыльнулся.
  — Может, она похвалит тебя за такое неукоснительное исполнение долга.
  Мысль, конечно, была оригинальная.
  — И что я там должен делать?
  — Ждать, — сказал Оллхоф.
  — Чего?
  — Того, что случится. Если что, будешь действовать по своему разумению.
  — Почему, черт возьми, вы не пошлете Баттерсли? Он холостой.
  — Вот именно. Прилипнет к этой бабе. А мне нужен человек дела. Ты-то уже чересчур старый, чтобы интересоваться сексом.
  Этим комплиментом и завершился наш разговор.
  В шесть вечера я позвонил жене и нагло и откровенно наврал ей про какое-то особое поручение комиссара. По ее тону было ясно, что она мне не поверила. Я вздохнул, повесил трубку и поехал на подземке на перекресток Бродвея и Девяносто шестой улицы.
  Бетти Уосмут оказалась недоверчивой брюнеткой с прекрасной фигурой и твердым взглядом. Она впустила меня, когда я показал свой значок. Присев на край дивана и чувствуя себя очень неловко, я объяснил ей, зачем меня прислали. Что далось мне нелегко, поскольку я и сам не имел об этом ни малейшего понятия.
  Однако стоило мне упомянуть имя Гарриет Мэнсфилд, как она вцепилась в меня, точно кошка.
  — Где она? — завопила Бетти. — Это вы ее забрали, копы паршивые? За что? Вы не имеете права...
  Я решил, что если ее припугнуть, она легче перенесет мое присутствие в квартире.
  — Гарриет мертва.
  Она сразу перестала кричать. Ее щеки побелели — я увидел это даже под наведенным румянцем. Она села, и твердость ее взгляда мгновенно смягчилась слезами.
  — О Господи, бедная малышка. Я видела, что она чего-то боится. Но я и думать не думала.,.
  Мне стало ее жалко. Я неуклюже наклонился и похлопал ее по плечу. Произнес с полдюжины идиотских утешительных слов и мысленно проклял Оллхофа, поставившего меня в такое неудобное положение. Через некоторое время она успокоилась и ушла в ванную. Незадолго до полуночи она появилась оттуда и предложила мне чашку кофе, на что я с радостью согласился. Мы немного поговорили. Она спросила, чего же я здесь жду, почему мне велели остаться. Я не смог просветить ее на этот счет, потому что и сам этого не знал.
  Около часу ночи девушка отправилась спать. Я сидел на диване в гостиной, курил и убивал время размышлениями о том, какое отношение моя ночная вахта имеет к карлику, убитому в Гринич-Виллид-же. В три часа глаза у меня начали слипаться. Накурил я — хоть топор вешай, и тишина вокруг стояла полная. Я растянулся на диване и выключил свет, чтобы дать глазам отдых.
  Одному Богу известно, когда меня сморил сон. Очнулся же я от скрипа половицы. Несколько мгновений пролежал абсолютно неподвижно. И услышал во тьме тихие, крадущиеся шаги. А еще — чье-то тяжелое, напряженное дыхание.
  Я опустил ноги на пол и сел. Рука моя потянулась к выключателю торшера. Но я промахнулся, и торшер с грохотом упал. В темноте что-то блеснуло. Комнату потряс звук выстрела, и мимо моего уха просвистела пуля.
  Я стал на колени и попытался нащупать свой служебный револьвер. Шаги приближались ко мне. Вдруг кто-то направил прямо мне в лицо свет фонаря. Я уже было решил, что настали мои последние мгновения на этой земле. И, нагнув голову, ринулся на фонарь.
  Как меня миновала вторая пуля, я и сейчас не понимаю. Я нанес отчаянный удар кулаком во тьму и попал в чью-то челюсть. Фонарь полетел на пол. Я поймал правое запястье своего врага и сжал его изо всех сил, чтобы предотвратить очередной выстрел.
  Началась борьба не на жизнь, а на смерть. Я умудрился схватить его за оба запястья — правое и левое. Мы хрипели и боролись друг с другом. Неожиданно он выдернул правую руку. И с размаху опустил ствол пистолета на мой череп. Я успел только почувствовать, как у меня подогнулись колени.
  Придя в сознание, я обнаружил, что Бетти Уосмут вытирает мокрым полотенцем мой окровавленный лоб. Она была бледной, и в глазах ее стоял страх.
  — Я слышала шум, — сказала она, — но боялась выйти из спальни. Не хотела отправиться вслед за Гарриет. Кто это был? Что ему было нужно?
  Я не имел об этом ни малейшего понятия. Встав с пола, я бережно пронес свою пульсирующую голову в ванную, немного очухался там и покинул квартиру. Я решил, что событие, которого ожидал Оллхоф, уже случилось. К нему я добрался на такси.
  Оллхоф спал чутко, как кошка. Не успел я повернуть ручку двери в его спальню, как он уже проснулся. Сел на кровати, увидел у меня на голове здоровенную шишку и произнес:
  — Ну что, дуралей, упустил?
  Я сел и начал рассказывать. Его маленькие глазки постепенно наливались гневом. Когда я закончил, он стукнул кулаками по грязному одеялу и принялся меня поносить.
  — Идиот, — зарычал он. — Тебе вошь поймать, и то ума не хватит. Ты же держал в своих корявых лапах самого убийцу!
  — Какого убийцу?
  — Того, что убил Дейнтли. Я сказал всем, что завтра эта девица Мэнсфилд придет ко мне с информацией. Никто не знал, что она мертва. Ночью убийца явился, чтобы ее прикончить. Он подумал, что его отравленный аспирин отчего-то не сработал. И пришел к ней в квартиру, чтобы сделать все своими руками. Я надеялся, что ты его возьмешь.
  — Ну, знаете ли, — воскликнул я, защищаясь, — а почему бы вам, черт возьми, не объяснить, что у вас на уме, когда вы посылаете людей на такие задания? Откуда мне знать, что должно произойти?
  Оллхоф только головой покачал. Потом вылез из постели, проковылял в другую комнату, вскарабкался на стул и включил кофеварку.
  — Ладно, — сказал он. — Звони Баттерсли. Пусть идет сюда прямо сейчас. А потом вы с ним вместе нанесете несколько ранних визитов. Я хочу, чтобы вы сходили к Страуссу, Граймсу и Уорбертону.
  — Зачем?
  — Возьмете у каждого из них наручные часы. И доставите мне.
  — Что-что?
  — Часы. Наручные часы.
  С Граймсом все прошло гладко. Он немного поломал руки и побегал по лавке. Но часы отдал сразу, стоило нам пообещать, что они вернутся к нему в их нынешнем состоянии.
  Только мы собрались покинуть антикварную лавку, как зазвонил телефон. Это был Оллхоф — он спрашивал меня. В трубке прозвучал его резкий голос:
  — Симмондс, спросите у Граймса, много ли пил его компаньон.
  Не дожидаясь моего ответа, он дал отбой. Я покорно повторил вопрос Граймсу. Тот нерешительно кивнул.
  — Ну, — сказал он задумчиво, — пьяницей я бы его не назвал, если вы это имеете в виду. Но он пил больше, чем мне казалось разумным. Я часто пытался его урезонить.
  Вместе с этими сведениями и первыми наручными часами мы с Баттерсли отправились к Страуссу. Нам пришлось его разбудить, и он поднял хай. С полчаса я с ним спорил. Потом намекнул, что Оллхоф не тот человек, какого приятно видеть среди своих врагов, и что отказ выдать часы может быть расценен как косвенное признание вины. Тогда он сломался.
  К доктору Уорбертону мы приехали на такси. С ним получилось проще, чем я думал. По-моему, он принял Оллхофа за этакого забавного шарлатана — впрочем, Оллхоф был точно такого же мнения о нем самом. Он отдал нам часы с нарочитым смирением.
  Затем мы с Баттерсли привезли свою добычу к Оллхофу. Оллхоф осушил очередную чашку кофе, взял у нас часы и позвонил по телефону. Вскоре из конторы напротив явился курьер и забрал часы, аккуратно уложенные Оллхофом в конверт. Заодно курьер получил и другой конверт, с запиской.
  В течение следующих двадцати минут Оллхоф шумно и сосредоточенно тянул кофе. Потом повернулся на стуле и сказал:
  — Эй! Я звонил в тот бар, куда Страусс с Дейнтли приходили накануне убийства.
  — И что? — спросил я.
  — А то, — ответил Оллхоф, — что, по словам бармена, Дейнтли пил шипучку и держал во рту незажженную сигарету.
  — Так-так, — протянул я. — А какая на Дейнтли была шляпа, он не вспомнил?
  — Вспомнил, — сказал Оллхоф. — Котелок.
  — И это, конечно, во многом проясняет обстоятельства его гибели, — съязвил я.
  — Конечно, — ответил Оллхоф. — Хоть я и удивлен, что ты это заметил.
  Разумеется, я ничего подобного не замечал. Так я и сказал, но Оллхоф уже погрузился в загадочное молчание.
  Незадолго до полудня он поднял голову и сказал:
  — Идите к Нунану и перекусите. Когда вернетесь, все подозреваемые будут здесь, и мы начнем работу.
  — Какую работу?
  — Работу по установлению личности убийцы, ясное дело. А теперь убирайтесь и оставьте меня в покое.
  
  
Глава четвертая. ЯДОВИТОЕ УГОЩЕНИЕ

  Когда я вслед за Баттерсли вернулся к Оллхофу, гости уже собрались. Доктор Уорбертон, сердитый и величественный, пытался поудобнее устроить свое грузное тело на стуле с узким сиденьем. Он то и дело менял позу и бросал на Оллхофа гневные взгляды.
  Однако кто был совсем не в своей тарелке, так это Граймс. Хозяин антикварной лавки дрожал, как осиновый лист с финансовыми проблемами. Он примостился на краешке стула, словно птичка на жердочке, и не сводил с Оллхофа водянистых глаз.
  Не обращая внимания на собравшихся, Оллхоф пил кофе. Страусс, вольготно расположившийся у дальнего края того же стола, курил сигарету. Из всех троих он казался самым спокойным. Баттерсли сидел за своим столом и с любопытством озирал присутствующих. Когда я вошел, он кивнул мне и бросил многозначительный взгляд в другой конец комнаты.
  Я тоже посмотрел туда и увидел, что на моем собственном вертящемся стуле сидит сержант Слайго. Это вызвало у меня некоторое удивление. Слайго был полицейским-ломовиком. Он был сложен как кирпичная стена, а его руки смахивали на пару красных боксерских перчаток. Его нос был перебит в двух местах, а щеку украшал шрам от ножевого удара.
  Слайго нашел разгадку нескольких сложных преступлений в нашем городе, неизменно пользуясь одним и тем же методом. С помощью бейсбольной биты, резинового шланга и звуконепроницаемой комнаты он добивался почти таких же результатов, как сам Оллхоф. Слайго был настоящим громилой. Кроме того, у него была садистская жилка, и выбить подозреваемому зубы было для него не сложней, чем наступить на одного из тараканов, кишащих у Оллхофа под раковиной.
  Я принес себе стул из спальни и, недоумевая, сел. Оллхоф не любил ломовиков. Он всегда утверждал, что его мозги эффективней любого резинового шланга из арсенала, хранящегося в подвале полицейского участка. Я не понимал, зачем ему понадобился Слайго.
  Впрочем, поразмыслить как следует мне не дали. Оллхоф со стуком поставил чашку. Лоб его был нахмурен, глаза сверкали. Я знал, что это верные признаки раздражения. Я присмотрелся к нему, гадая, на кого же обрушится его гнев.
  Он обрушился на меня.
  — Мне очень жаль, — произнес Оллхоф тоном, ясно показывающим, что он отнюдь ни о чем не жалеет, — но меня вынудили собрать вас здесь. Вся беда в том, что я работаю со слабоумными помощниками.
  Все, включая Баттерсли, поглядели на меня. Оллхоф набрал в грудь воздуху и назвал меня словом, которым инспектор не должен называть своего сержанта.
  — Кретин! — заорал он. — Я послал тебя в город, чтобы поймать убийцу. Я знал, что после моего предупреждения о завтрашней встрече с Гарриет Мэнсфилд он появится у нее в квартире. Но ты заснул! Больше того — когда вы боролись, ты даже не смог ухватиться за него покрепче.
  Этого я не понял.
  — Что-что?
  — Ты же держал его за запястья. Ты сам сказал мне, что в драке был такой момент. И я надеялся, что на часах убийцы останутся твои отпечатки. Поэтому я и велел вам собрать часы. Отпечатки там есть, но они все смазаны, и толку от них никакого.
  — Ох, — слабо произнес я.
  — Из-за тебя, — продолжал Оллхоф, — мне пришлось найти другой путь.
  — То есть, — недоверчиво сказал я, — вы уже знаете, кто, как и почему убил карлика?
  — Я знаю, почему и как. И узнаю, кто, прежде чем вы сегодня покинете эту комнату.
  Я кинул взгляд на Слайго.
  — Вы что, решили воспользоваться более традиционными методами расследования?
  Уорбертон высморкался в шелковый платок с трубным звуком, который напомнил мне рев Оллхофа, поносящего Баттерсли. Он сказал:
  — Я пришел сюда не для того, чтобы слушать, как вы препираетесь с подчиненным, инспектор. Собственно говоря, я сам не знаю, зачем я пришел. Я не...
  — Слушайте, — перебил его Оллхоф, — я очень опасаюсь, что скоро вам придется меня поблагодарить. Я не хотел, чтобы вы выкрутились. Но благодаря моему слабоумному подчиненному я вынужден буду оказать вам помощь.
  — Мне — помощь? — удивился Уорбертон. — С чего бы это...
  — Слушайте, — снова повторил Оллхоф. — Насчет того письма, что вы думаете купить. Джордж Вашингтон говорит в нем о смерти своего брата — и вы сказали, что оно было написано месяца через полтора после того, как умер Лоренс Вашингтон? -Да.
  — А Лоренс умер двадцать шестого июля тысяча семьсот пятьдесят второго года?
  — Верно.
  — И какая же именно дата стоит на письме?
  — Восьмое сентября того же года. Но какое, черт возьми, отношение имеет все это к...
  — Знаете что, — сказал Оллхоф, — давайте вы заткнетесь, а говорить буду я. Мы все собрались здесь, чтобы обсудить убийство Дейнтли. Для начала я объясню вам, как его убили.
  Я наморщил лоб. У меня не было никаких сомнений в том, что за последний месяц Оллхоф ни разу не покидал своей квартиры. И если он действительно умудрился разгадать, как убийца прикончил Дейнтли, а потом запер окно и заложил брусом дверь, значит, его мнение о себе оправдано, как минимум, наполовину.
  Оллхоф налил себе кофе и одним махом опорожнил чашку.
  — Итак, — сказал он, — случилось вот что. Дейнтли знал, что его жизнь в опасности. И знал, кого надо бояться. Поэтому открыть дверь его уговорила Гарриет Мэнсфилд.
  — Откуда вы знаете? — спросил я. — Как можно быть уверенным, что Мэнсфилд вообще была у него дома?
  — А откуда же еще она могла узнать об убийстве? — взвился Оллхоф. — Убийца же не дурак. Думаешь, он шлялся по кабакам и хвастался, что прикончил карлика? И в окно она не заглядывала — ты сам видел, что это невозможно. Очевидно, она там была.
  Похоже, он до сих пор на меня злился. Его взгляд буквально прожигал меня насквозь. Я решил больше его не перебивать.
  — По ее просьбе Дейнтли открыл дверь, — продолжал Оллхоф, — затем вошел убийца и прострелил ему голову. Просто, не правда ли?
  Граймс заломил руки. На его лице было написано удивление.
  — Но это ведь не главное! — воскликнул он. — Весь вопрос в том, как убийца оттуда вышел!
  — Через дверь, — сказал Оллхоф и взялся за кофе¬варку.
  Несмотря на свое намерение не раскрывать рта, я снова не выдержал.
  — Каким образом? — спросил я. — Он что, просочился сквозь нее, как привидение?
  Оллхоф с треском поставил кофеварку на стол.
  — Он вышел ногами, — зарычал он. — На своих двоих! — Он слегка повернул голову и уставился на Баттерсли.
  Я поторопился вставить следующую реплику, чтобы его отвлечь.
  — Но как? — спросил я. — Как ему удалось заложить за собой дверь?
  К моему облегчению, Оллхоф не стал продолжать разговор о том, как выходят из квартиры на своих двоих.
  — Сало, — ответил он. — Свечное сало. Уорбертон опять высморкался и моргнул.
  — Свечное сало?
  — Конечно, — сказал Оллхоф. — Он его растопил. Смазал им деревянный брус. Потом прилепил этот брус к двери и подождал, пока сало застынет.
  Я немного поразмыслил над этим, чувствуя, что невысокое мнение Оллхофа о моих умственных способностях не лишено оснований. И правда — Баттерсли, который отнюдь не был Эйнштейном, разобрался во всем раньше меня.
  — Есть, — воскликнул он. — Камин!
  — Верно, — подтвердил Оллхоф. — Прежде чем выйти из квартиры, убийца набил камин дровами и поджег их. Потом закрыл за собой дверь и ушел. Огонь прогрел комнату, растопив свечное сало. Брус отклеился и под тяжестью собственного веса упал в гнезда.
  Уорбертон не смог сдержать восхищение и кивнул в сторону Оллхофа. Оллхоф хлюпнул носом, достал платок и высморкался. Уорбертон с интересом наклонился вперед. Но если он и хотел дать Оллхофу профессиональный совет, то вовремя передумал.
  Оллхоф убрал платок. Он зловеще поглядел на Уорбертона.
  — Боже мой, — сказал он, — с каким удовольствием я позволил бы вам сесть в лужу. И надо же, чтобы все так сложилось... — Он оборвал сам себя и грустно покачал головой.
  Наступила долгая пауза, в течение которой он заправлялся кофе. Страусс закурил очередную сигарету. Он вежливо произнес:
  — Так вы говорите, что во всем разобрались, инспектор? Кажется, вас должна была посетить Гарриет Мэнсфилд?
  — Она в больнице, — ответил Оллхоф. — Нервное расстройство. Врачи считают, что она до смерти чем-то напугана. Не может говорить. Иногда такое состояние длится неделями.
  Я уставился на него. Не потому, что он соврал. Но упустить возможность сблефовать — это было не в характере Оллхофа. И если убийца действительно находился сейчас в этой комнате, то почему Оллхоф не заявил, что говорил с Гарриет Мэнсфилд и она все ему рассказала?
  — Тогда, — произнес Граймс, — вы еще не знаете, кто убил моего компаньона?
  — Я догадываюсь, — ответил Оллхоф. — Но я мягкосердечный дурак. Когда речь идет об убийстве, мне нужна полная уверенность. Слайго!
  Слайго встал и выпрямился во весь свой гигантский рост. На его лице появилась счастливая ухмылка. Он сжал правую руку в кулак и со смаком впечатал его в открытую ладонь левой.
  — Ты готов? — спросил Оллхоф.
  — Всегда готов, инспектор.
  — Хорошо понял, что надо делать?
  — Так точно.
  Оллхоф кивнул. Он ткнул пальцем в сторону Уорбертона.
  — Ладно, доктор, вы первый. Отправляйтесь с сержантом в спальню.
  Уорбертон изобразил легкое удивление.
  — Зачем?
  Оллхоф не стал затруднять себя ответом. Он кивнул Слайго. Тот взял доктора за шиворот и поставил на ноги. Затем потащил пылко протестующего Уорбертона в спальню. Хлопнувшая дверь оборвала возмущенные крики доктора.
  Мы с Баттерсли переглянулись. Неужто Оллхоф велел Слайго выбить из Уорбертона признание? Граймс обвел комнату взглядом и снова заломил руки. Он понимал в происходящем столько же, сколько и я, но волновался гораздо больше. Чтобы сообразить, что за человек Слайго, не надо было знать его близко. Все было написано у него на физиономии.
  Страусс вздохнул и закурил следующую сигарету. Оллхоф засыпал в кофеварку новую порцию кофе.
  Меньше чем через три минуты Слайго и доктор вернулись. Доктор выглядел совершенно изумленным. Слайго — слегка разочарованным. Я внимательно посмотрел на Уорбертона. На его лице не было никаких отметин. Слайго явно его не тронул.
  Оллхоф встретился взглядом со Слайго, и тот кивнул.
  — О'кей, — сказал Оллхоф. — Теперь вы, Граймс. Глаза Граймса заметались.
  — Инспектор, — начал он. — Я честный человек. Кроме того, я не уверен, что все это законно. Я...
  Слайго улыбнулся, но в его улыбке не было веселья. Он поднес к носу Граймса огромный кулак и сказал:
  — Сам пойдешь или как?
  Граймс судорожно сглотнул. Он пошел сам.
  Мы сидели в полной тишине. У всех, кроме Оллхофа, был весьма озадаченный вид. Потом из спальни донеслось сочное проклятие — это ругался Слайго. Мгновение спустя он вышел оттуда, а за ним выскочил и Граймс.
  Мне снова показалось, что Слайго разочарован. Граймс же, подобно Уорбертону, был невредим, но слегка ошарашен. Он опять сел на краешек стула. Я заметил, что Уорбертон смотрит на Оллхофа взглядом психиатра, опасающегося, что его пациент может начать буйствовать.
  — Прекрасно, — сказал Оллхоф после того, как Слайго кивнул. — Вы, Страусс.
  Страусс спокойно пожал плечами, поднялся со стула и вслед за Слайго прошел в спальню. Хлопнула дверь.
  Протекла минута. Вдруг мы услышали звук удара; потом еще один, погромче. Деревянная дверь не смогла заглушить вопля, полного боли. Еще через минуту она открылась, и Страусс вбежал в комнату.
  У него не хватало одного переднего зуба. Под правым глазом наливался синяк. Кровь из разбитой губы капала на галстук. За ним вышел и Слайго — его маленькие глазки блестели, а на лице было написа¬но глубокое удовлетворение.
  Страусс поднял обе руки, правой указывая на Оллхофа, а левой на Слайго.
  — Это незаконно, — закричал он. — Это хулиганство. Вы с ума сошли. Нарушаете права свободного гражданина. Вы у меня попляшете! Я вас...
  — Сядьте, — сказал Оллхоф.
  Страусс открыл рот, точно собираясь выплюнуть еще несколько угроз. Слайго со счастливым видом шагнул к нему. Страусс закрыл рот и сел на свое место.
  — Я так понимаю, — обратился к Оллхофу Уорбертон, — что мистеру Страуссу сделали в спальне то же предложение, что и нам с Граймсом?
  — Да, — ответил Оллхоф, — только он отказался его принять.
  — Почему? — спросил Уорбертон. — Это же просто смешно. Если вам предлагают либо быть избитым, либо съесть безвредную таблетку аспирина, вы, разумеется, выберете второе.
  — Таблетку аспирина? — выпалили мы с Баттерсли одновременно.
  — Конечно, — произнес Оллхоф. — Ты провалил мой план поимки преступника в квартире Мэнсфилд. Вот мне и пришлось прибегнуть к хитрости.
  — Я слушаю, — сказал я.
  — Ну, — отозвался Оллхоф, — поскольку он не знал, что Гарриет Мэнсфилд мертва, он думал, что отравленная таблетка до сих пор находится в пузырьке с аспирином. Слайго по очереди отводил их в спальню. А там предлагал либо принять таблетку из пузырька Гарриет, либо получить по физиономии. Понятно, что Граймс с доктором были шокированы. Но для любого нормального, невинного человека здесь есть только один выбор. Они приняли таблетку.
  — А Страусс нет, — закончил за него я, — потому что боялся умереть. Возможной смерти он предпочел избиение.
  — Да-да, это совершенно очевидно, — подтвердил Оллхоф с нарочито скучающим видом. — И не менее очевидно, что именно Страусс убил Дейнтли и Гарриет Мэнсфилд.
  
  
Глава пятая. НЕ С ТОЙ НОГИ

  Страусc уставился на Оллхофа и промокнул платком окровавленные губы. Он не впал в панику. В глазах его отражалась сосредоточенная работа мысли. Потом он сказал:
  — Знаете, Оллхоф, вы такой же тупой, как этот громила, что меня бил. Наплели тут теорий. Но у вас нет ни одного факта, который мог бы убедить прокурора в моей причастности к этому делу.
  Мне подумалось, что он прав. Эксперимент Оллхофа с аспирином и тяжелыми кулаками Слайго мог быть чрезвычайно убедителен для нас, но в суде он не значил бы ровным счетом ничего, даже если бы Страусса взялся защищать самый безмозглый адвокат в штате. И Оллхоф должен был понимать это не хуже других.
  — Итак, — произнес Оллхоф ровным голосом, точно дело было уже закрыто и сдано в архив, — у Мэнсфилд, вероятно, был роман со Страуссом. Возможно, он давно кончился. Но по просьбе Страусса она уговорила Дейнтли открыть дверь. Потом ее охватил страх. Она знала, что Страусс жесток и безжалостен. И знала, что ее жизнь теперь тоже в опасности. Поэтому она и обратилась ко мне за помощью. Но отравленный аспирин Страусса сделал свое дело.
  — Звучит все это замечательно, — сказал Страусс, — но что вы будете делать дальше? Отравление вы на меня повесить не можете. А что касается Дейнтли, то у меня есть алиби.
  Я вспомнил, что Страусс был с карликом в баре и не мог убить его в течение всей роковой ночи. Я согласно кивнул головой.
  — Боже мой, — воскликнул Оллхоф, — неужто вы думаете, что я с этим не разобрался?
  — Не пойму, о чем вы говорите, — ответил Страусс. Впрочем, по нему было видно, что он отлично все понимает.
  — Если я прав насчет того, что Мэнсфилд пришлось уговаривать Дейнтли открыть дверь, поскольку Дейнтли боялся Страусса, то очевидно, что карлик не стал бы разгуливать со Страуссом по барам. Нет, это была лишь перестраховка — дополнительная трудность, вроде запертой двери.
  — Я что-то не разберу, — признался я. — Ведь Дейнтли действительно был со Страуссом в баре — или нет?
  — Нет, — сказал Оллхоф. — Когда бармен вспомнил, что Страусс приходил вместе с карликом, он автоматически решил, что это был Дейнтли. Карлики не так уж часто встречаются. Но это был вообще не карлик. Это был мальчишка.
  — Мальчишка? — удивился я.
  — Да, — подтвердил Оллхоф. — Возможно, нанятый через театральное агентство, одетый в брюки и котелок. Помните — тот карлик пил шипучку, хотя Граймс сообщил нам, что его компаньон был не дурак выпить. А еще учтите, что спутник Страусса держал во рту незажженную сигарету. Это бывает с теми, кто курит сигары. Но с теми, кто курит сигареты, — никогда. Страусс хотел запутать нас, заперев мастерскую Дейнтли, но решил, что этого мало, и вдобавок обеспечил себя фальшивым алиби.
  Оллхоф потянулся к кофеварке. В комнате наступила долгая тишина. Я обдумывал все, сказанное инспектором. И не находил ни одной ошибки. Его версия была безупречна. Но с точки зрения закона она по-прежнему выглядела неубедительно. Страуссу и впрямь нечего было опасаться. У Оллхофа явно не хватало доказательств.
  Сидящий на другом конце комнаты Страусс самодовольно улыбнулся, и я понял, что он думает о том же.
  — Инспектор, — сказал он, — вряд ли вы сможете обвинить меня в нарушении общественного порядка. Вы же знаете: присяжных баснями не кормят.
  — Есть и еще одно обстоятельство, — заметил Уорбертон. — Я не слишком хорошо разбираюсь в законах...
  — И в медицине, — ввернул Оллхоф.
  Уорбертон бросил на него сердитый взгляд и продолжил:
  — Я не слишком разбираюсь в законах, но, по-моему, в суде принято устанавливать мотивы преступлений. Вы об этом совершенно забыли, инспектор.
  Честно говоря, я и сам об этом забыл.
  — Верно, Оллхоф. Вы же не объяснили, зачем Страуссу понадобилось убивать Дейнтли.
  Оллхоф поставил кофеварку на электроплитку.
  — Идиоты, — огрызнулся он. — Мотив так очевиден, что и объяснять не надо. Все из-за этого чертова письма. Письма Джорджа Вашингтона.
  — Вы хотите сказать, что письмо было у Дейнтли и Страусс украл его после убийства?
  — Разумеется.
  — Господи, неужели это письмо того стоит?
  — Спросите-ка Уорбертона, сколько он собирается за него заплатить.
  Я вопросительно поглядел на доктора.
  — Все уже решено, — сказал он. — Мы сошлись на ста пятидесяти тысячах долларов.
  Баттерсли присвистнул. На меня это тоже произвело впечатление. Оллхоф повернулся к доктору.
  — И, несмотря на то, что из-за этого письма убили человека, вы по-прежнему готовы за него заплатить. Короче говоря, вы покрываете судебные издержки Страусса. Благодаря вам он вполне может остаться на свободе.
  Уорбертон пожал плечами.
  — Это ваши проблемы, инспектор, а не мои. Мне нужно это письмо. Я готов дать за него хорошую цену. Мне плевать, откуда оно у Страусса. Меня заботит только его подлинность.
  — И вы уверены, что оно подлинное?
  — Вполне. Это подтверждено двумя экспертами. Один из них специалист по бумаге и чернилам, другой — по почерку.
  Оллхоф с шумом втянул в себя воздух.
  — Вот ведь не повезло, — сказал он. — Как же мне неохота вам помогать, доктор. Но ничего не поделаешь...
  Он подавил вздох сожаления и повернулся к Граймсу.
  — Эй вы. Знали ведь, что у вашего компаньона есть это письмо?
  Граймс судорожно сглотнул и решительно помотал головой.
  — Знать не знал, ведать не ведал, — сказал он. — Я...
  — Вы врете, — с улыбкой заявил Оллхоф. — Но вы не стали бы врать даром, правда?
  Граймс удивился.
  — Я не стал бы врать даром? — ошеломленно повторил он.
  — Слушайте, — сказал Оллхоф, — как только вы узнали об убийстве Дейнтли, вы наняли охранника. Зачем? В лавке не было ничего ценного. По крайней мере, эксперты из полиции ничего такого не нашли. Нет, вы наняли этого человека, чтобы Страусc не убил и вас тоже. Он договорился с вами, что вы будете молчать. Посулил вам куш с уорбертоновских денег, верно?
  Граймс снова потряс головой. Но вышло это не очень убедительно.
  — О том я и говорю, — сказал Оллхоф. — Даром вы врать не станете. Но если вам дадут отщипнуть от ста пятидесяти тысяч — тогда другое дело.
  Он поглядел на Слайго, а тот, с надеждой, — на него.
  — Наверное, за такую награду вы выдержите и хорошую трепку. Вы не герой, Граймс, но ради такой кучи денег человек может заставить себя держать язык за зубами даже наедине со Слайго.
  Оллхоф подался вперед и вперил в Граймса немигающий взгляд.
  — Но сделаете ли вы это даром?
  На Граймса было жалко смотреть. Он кусал губы и вертелся на стуле. Потом сказал:
  — Я не понимаю, о чем вы, инспектор.
  — Сейчас поясню, — ответил Оллхоф. — Допустим, что пока вы рассчитываете заработать на своем молчании, Слайго ничего из вас не вышибет. Но будете ли вы молчать, если это не принесет вам ни единого цента? Будете ли вы молчать исключительно из-за любви к этому вот Страуссу?
  Граймс промокнул платком лоб, на котором выступил холодный пот.
  — Итак, — продолжал Оллхоф, — что вы станете делать, если Уорбертон расторгнет договор — если он откажется покупать письмо?
  Граймс молчал.
  — Я сам вам отвечу, — сказал Оллхоф. — Если молчание не будет обещать никакой выгоды, у вас начнется словесный понос, как только Слайго поднимет руку. Теперь, надеюсь, всем очевидно, что для приобретения главного свидетеля мне нужно лишь помешать доктору Уорбертону купить это письмо.
  Уорбертон достал из жилетного кармашка сигару и раскурил ее. Он явно наслаждался происходящим.
  — Инспектор, — заявил он, — вы считаете меня дурным врачом, но сами как детектив оставляете желать много лучшего. Меня абсолютно не волнуют ваши нужды. Я покупаю это письмо. Делайте что хотите.
  Оллхоф грустно покачал головой.
  — Уж лучше бы мне правую руку отрезать, — сказал он. — До чего же противно вам помогать, док, но правосудие этого требует.
  Уорбертон с довольным видом выпустил облачко дыма. Он был уверен, что переиграл Оллхофа и расквитался за все нанесенные ему оскорбления. Печально, подумал я, ведь если он действительно купит это письмо, все наши обвинения против Страусса не будут стоить и выеденного яйца.
  — Ну ладно, доктор, — произнес Оллхоф. — А если я скажу вам, что ваше письмо фальшивое?
  — Фальшивое?
  — Натурально. Очень умелая подделка. Уорбертон вынул изо рта сигару и рассмеялся.
  — Чушь. А как же мои эксперты? Мой специалист по бумаге? Графолог?
  — Дурак ваш специалист по бумаге. А графолог — невежда. А вы, доктор, — болван.
  — Прекрасно, — холодно обронил Уорбертон. — Если вы считаете себя таким знатоком в подобных вопросах, будьте любезны доказать, что это подделка.
  — Пожалуйста, — сказал Оллхоф. — Каким числом датировано письмо?
  — Восьмым сентября тысяча семьсот пятьдесят второго года.
  — Так я и думал, — отозвался Оллхоф. — А теперь скажите мне, умники, кто-нибудь знает, что произошло восьмого сентября тысяча семьсот пятьдесят второго года?
  —Я знаю, — ответил Уорбертон. — В этот день Джордж Вашингтон написал губернатору Виргинии Динуидди письмо о смерти своего старшего брата Лоренса.
  — Ерунда! — завопил Оллхоф.
  — Ну, — вставил я, — так что же произошло восьмого сентября тысяча семьсот пятьдесят второго года?
  — А ничего, — сказал Оллхоф. — Ровным счетом ничего!
  — Довольно глупое утверждение, — заметил Страусс. — Как это могло совсем ничего не произойти?
  — И все-таки ничего не произошло, — настаивал Оллхоф, — потому что в тысяча семьсот пятьдесят втором году не было никакого восьмого сентября. После третьего сентября сразу наступило четырнадцатое.
  Мы все поглядели на него как на сумасшедшего. Он ухмыльнулся в ответ — ехидно и торжествующе.
  — Дурачье! — завопил он. — Серые люди! Третьего сентября тысяча семьсот пятьдесят второго года во всех британских владениях, частью которых мы тогда были, совершился переход с юлианского календаря, введенного римским императором, на григорианский — календарь папы Григория. Чтобы скомпенсировать отклонение, которое возникло из-за неточности юлианского календаря, даты с третьего по четырнадцатое сентября были пропущены. Поэтому Джордж Вашингтон не мог датировать свое письмо восьмым сентября. Такой даты не было! И в этот день ничего не произошло — никто не родился и никто не умер.
  Уорбертон вынул изо рта сигару. Лицо его было белым, как пепел на ее кончике. Он выдохнул:
  — Правда?
  — У меня в спальне стоит энциклопедия, — сказал Оллхоф. — Можете посмотреть там.
  Я сходил в спальню, взял книгу и принес ее Уорбертону.
  — Покажите Граймсу, — велел Оллхоф.
  Я показал нужное место Граймсу. Он прочел его, моргая и дрожа. Оллхоф произнес:
  — Отлично, Слайго. Теперь поглядим, станет ли он врать ни за что.
  Едва Слайго сделал один шаг по направлению к Граймсу, как тот раскололся.
  — Нет, — выкрикнул он, — нет, я буду говорить. Инспектор прав...
  Страусс вскочил со стула и опрометью бросился к двери. Но Слайго опередил его. Его кулак, похожий на свиной окорок, угодил Страуссу в ухо. Страусс крутанулся вокруг своей оси, точно волчок, и Слайго схватил его за горло.
  — Не устраивай тут бойню, — сказал Оллхоф. — Тащи его через улицу и предъявляй обвинение в убийстве. Да Граймса не забудь.
  Слайго взял обоих в охапку и поволок к выходу. Уорбертон поднялся.
  — Не знаю, что и сказать... — начал он.
  — Вот и хорошо, — откликнулся Оллхоф. — Не надо будет слушать. Ей-богу, я был бы рад, если б вас облапошили. Знаете, что я думаю о врачах? По-моему, они...
  Уорбертон поспешно выскочил из квартиры, явно не желая лишний раз выслушивать мнение Оллхофа о врачах. Оставшись без этой жертвы, Оллхоф с минуту подумал, затем ухмыльнулся. Он открыл ящик стола и вынул оттуда маленькую коробочку.
  — Ах да, Баттерсли, — сказал он, — я попросил, чтобы из морга прислали содержимое сумочки Гарриет Мэнсфилд. Вот — это мозольный пластырь. Наверняка для тебя приберегала. Можно сказать, ее прощальный подарок. Бери.
  Он протянул коробочку Баттерсли. Их взгляды встретились. Баттерсли отвернулся.
  — Не хочешь, что ли? — спросил Оллхоф. — Ладно, оставлю себе. На всякий случай. Погода нынче сырая, так что он и мне может пригодиться. Не угадаешь ведь, когда тебя начнут донимать старые мозоли. Разве можно угадать, когда...
  — Оллхоф, — перебил его я. — Ради Бога, замолчите. Не мучьте бедного парня. Нельзя же пилить его без конца. Вы просто...
  — А! — воскликнул Оллхоф, который всегда оставлял за собой последнее слово. — Ты хочешь сказать, что я сегодня не с той ноги встал?


___Источник: Серия: Черная перчатка, Издательство: Росмэн-Пресс, 2004 г.

___© Данные материалы разрешается использовать с обязательным указанием авторства и ссылки на первоисточник (форум «Клуб любителей детектива»).
"Детектив — это интеллектуальный жанр, основанный на фантастическом допущении того, что в раскрытии преступления главное не доносы предателей или промахи преступника, а способность мыслить" ©. Х.Л. Борхес

За это сообщение автора Клуб любителей детектива поблагодарили: 2
DeMorte (07 июл 2016, 15:59) • elemath (24 апр 2021, 19:12)
Рейтинг: 12.5%
 
Аватар пользователя
Клуб любителей детектива
Свой человек
Свой человек
 
Автор темы
Сообщений: 270
Стаж: 94 месяцев и 5 дней
Карма: + 38 -
Благодарил (а): 0 раз.
Поблагодарили: 1245 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер».

СообщениеАвтор Ива » 17 мар 2010, 12:08

Прочитала, зацепило!
Впечатляет в первую очередь характер главного героя - сыщика и его отношения с Баттерсли. Такого садизма и психологической трагедии давно я не встречала в детективах, причем подано это откровенно, но не переходя границы дозволенного.
Но есть ряд неубедительных моментов:
Первое - как мне кажется, при отравлении челевек все жа таки издает какие-то звуки, хрипит, хватается за горло, изгибается, поэтому когда это происходит в метре от тебя, это должно быть заметно. Хотя я могу ошибаться;
Второе - отправлять помощника в засаду, даже не объяснив ему это (хотя не догадаться самому здесь было трудно) - зачем? либо в книге нужно было показать, что помощник сам понял задание, но просто не смог схватить его. Либо - он такой тугодум, но тогда сыщик ему заранее объяснил задачу;
Третье - тест с таблетками - по логике убийца тоже должен был принять таблетку. Ведь если коп это предлагает сделать, значит, они знают об отравленной таблетке, следовательно, никогда не предложат ее подозреваемому - иначе это будет квалифицироваться как намеренное убийство;
Четвертое - человек, который так интересуется Вашинготоном,при покупке письма должен был хотя бы сам проверить, в каком месте в день написания письма был его отправитель. И уже на этом этапе вскрылась бы подделка.

Кстати, я не поняла, почему этот разсказ был так назван. Но, возможно, я слишком придираюсь. В целом, я бы поставила этот рассказ на один уровень с теми, которые опубликованы в сборнике "Не только Холмс".
Так что, доктор Фелл, БОЛЬШОЕ СПАСИБО!
"Интеллигентность - это умение видеть чужое неудобство" (с)
Ива
Свой человек
Свой человек
 
Сообщений: 433
Стаж: 176 месяцев и 14 дней
Карма: + 16 -
Откуда: Москва
Благодарил (а): 9 раз.
Поблагодарили: 5 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 18 мар 2010, 16:44

Ива
Прочитал те пункты, которые прикрыты спойлерами. Что сказать. По первому, смотря какой это был... По второму. Такое возможно только в литературе. Само собой что в реальной жизни, такое трудно объяснить. Третье - полностью подпадает под второе и кроме того. Такой способ "выбивания" признания - да адвокаты порвали бы такое дело на клочки и будучи человек даже виновен, он был бы освобожден. Насчет четвертого пункта полностью согласен.

Перечитал свой текст и думаю, что его нет смысла помещать под спойлер.
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Ива » 18 мар 2010, 19:08

А насчет названия? Есть предположения, почему рассказ так называется?
"Интеллигентность - это умение видеть чужое неудобство" (с)
Ива
Свой человек
Свой человек
 
Сообщений: 433
Стаж: 176 месяцев и 14 дней
Карма: + 16 -
Откуда: Москва
Благодарил (а): 9 раз.
Поблагодарили: 5 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 18 мар 2010, 21:30

А это тайна покрытая мраком.
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор киевлянка » 18 мар 2010, 21:44

Почему?

— Дурачье! — завопил он. — Серые люди! Третьего сентября тысяча семьсот пятьдесят второго года во всех британских владениях, частью которых мы тогда были, совершился переход с юлианского календаря, введенного римским императором, на григорианский — календарь папы Григория. Чтобы скомпенсировать отклонение, которое возникло из-за неточности юлианского календаря, даты с третьего по четырнадцатое сентября были пропущены. Поэтому Джордж Вашингтон не мог датировать свое письмо восьмым сентября. Такой даты не было! И в этот день ничего не произошло — никто не родился и никто не умер.
Аватар пользователя
киевлянка
Главный модератор
Главный модератор
 
Сообщений: 584
Стаж: 177 месяцев и 11 дней
Карма: + 28 -
Откуда: Киев
Благодарил (а): 216 раз.
Поблагодарили: 78 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 18 мар 2010, 22:05

киевлянка
Точно. Я и забыл об этом. Теперь понятно название.
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Ива » 19 мар 2010, 10:12

Точно! Я не обратила на это внимание! Спасибо, киевлянка!
"Интеллигентность - это умение видеть чужое неудобство" (с)
Ива
Свой человек
Свой человек
 
Сообщений: 433
Стаж: 176 месяцев и 14 дней
Карма: + 16 -
Откуда: Москва
Благодарил (а): 9 раз.
Поблагодарили: 5 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Ehwaz » 22 мар 2010, 14:20

Прочла рассказ с удовольствием. Да, как верно заметила Ива, в нем есть натяжки, но в целом сюжет весьма остроумен. Спасибо!

P.S.а я отчего-то сразу поняла смысл названия. :girl_angel:
Аватар пользователя
Ehwaz
Бывалый
Бывалый
 
Сообщений: 614
Стаж: 177 месяцев и 10 дней
Карма: + 16 -
Благодарил (а): 11 раз.
Поблагодарили: 21 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 22 мар 2010, 14:26

Ehwaz
Ну, кому кому как тебе не понять. Историку. Занятная повесть. И главное (для меня) очень простой фокус чуда запертой комнаты. И не повторяемый в других произведениях. По крайней мере, я не встречал.
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Ser » 01 апр 2010, 16:28

Классика!

Доктор Фелл писал(а):И не повторяемый в других произведениях. По крайней мере, я не встречал.


Думаю что, встретил. Есть одно произведение, известное. Но, на все сто не уверен что, ты читал его. Фокус в "...никто не умер" более усовершенствованный, как мне кажется...
"Детектив - это как бухгалтерский отчет, в котором при проверке все данные сходятся". Андрес Трапиэльо "Клуб идеальных убийств"
Ser
Классик
Классик
 
Сообщений: 1428
Стаж: 177 месяцев и 11 дней
Карма: + 27 -
Благодарил (а): 453 раз.
Поблагодарили: 201 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Борис Карлович » 01 апр 2010, 18:25

Фокус, действительно, простой и изящный, правда, на мой взгляд, у этого "чуда" есть небольшие проколы:

1. Сколько количества свечного сала пришлось растопить, чтобы прилепить брус к дверному проему так, чтобы он крепко держался в застывшем состоянии? Если брус действительно был толстым засовом (а дверь удалось выбить только с помощью топора), а не тонкой палкой, сомневаюсь, что его удалось зафиксировать в неподвижном состоянии даже клеем...
Кстати, можно было бы несильно посадить брус на клей, чтобы тот без всякого разогревания камина под своей тяжестью медленно сползал вниз, после чего сразу захлопнуть дверь. Минусы способа - брус может сползать неравномерно и промахнуться мимо пазов для засова, к тому же от клея останутся явные следы...

2. Сколько времени потребовалось преступнику, чтобы держать этот брус в неподвижном состоянии в процессе застывания свечного сала? Явно что не несколько минут. Как тогда вообще выглядел процесс фиксации бруса - требовалось много растопленного сала, которое должно было находиться на протяжении длительного времени между брусом и стеной, не стекая при этом вниз...

3. И наконец - какая же должна была быть комнатная температура, чтобы огонь из камина нагрел ее до растопления свечного сала на стенах? К тому же комната явно не крошечная ("Мастерская - большая комната...", 1 Глава) и камин вряд ли гигантских размеров. Скорее всего, комната бы не прогрелась до нужного состояния, либо бы просто начался пожар из-за большого количества дров.
"Я прочел уж не один десяток детективных романов, джентльмены, и поэтому говорить, что я малообразован, – это клевета!"
Найо Марш "Выпить и умереть"
Аватар пользователя
Борис Карлович
Ортодокс
 
Сообщений: 1980
Настроение: СердитыйСердитый
Стаж: 177 месяцев и 10 дней
Карма: + 39 -
Благодарил (а): 572 раз.
Поблагодарили: 1039 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 01 апр 2010, 19:13

Борис Карлович
Логично. Но напомнило мне старый анекдот.
Входит больной с повязкой на одной ноге.
- Доктор, у меня болит голова
- А почему у вам повязка на ноге?
- Сползла.
А далее идет сцена, в которой полчаса разбираются как повязка с головы могла сползти на одну ногу.

В классическом детективе среди различных "правил игры" есть одно, который в своей статье (которая рождается в муках и спорах), назвал "сказочность". То есть, возможно ли такое действие в реальном жизни.
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Stark » 24 ноя 2011, 11:35

В первом сообщении предлагаю изменить название - The Day Nobody Died.
И добавить год написания - 1944 (журнал "Dime Detective").
Аватар пользователя
Stark
Специалист
Специалист
 
Сообщений: 1363
Стаж: 177 месяцев и 12 дней
Карма: + 25 -
Благодарил (а): 820 раз.
Поблагодарили: 486 раз.

Re: Д. Л. Чампьон «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 24 ноя 2011, 13:15

Сделано!
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

Re: Д. Л. Чампион «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор igorei » 04 июн 2012, 20:32

Перечитывал рассказ любимого автора. Ну очень уж мешает предисловие.

Доктор Фелл писал(а): Русскоязычным читателям немного известен Билл Пронзини, хотя и не так много его произведений переведены на русский язык. Но мало кто знает, что Пронзини занимался изучением жанра о невозможном преступлении, находил новые таланты. Именно он помог опубликовать Д.Л. Чампиону (D. L. Champion) повесть «День, когда никто не умер» (The Day Nobody Died), речь в которой идет об убийстве карлика в запертой и охраняемой комнате.



Откуда это взято? Рассказ был опубликован в Dime Detective в 1944 году (а первый из серии, "Footprints on a brain" в 1938), не могу понять, как годовалый Пронзини (1943 года рождения, мог поспособствовать Чампиону). Первый же сборник рассказов Чампионам вышел много лет спустя после его смерти в 2001 году, и прямо скажем, не имеет связи с Пронзини. (Здесь целиком добрая воля и деньги Alfred Jan, издателя и хозяина "Adventure House".
After every possibility has been explored, then what remains, no matter how impossible it may seem, must be plausible...Sir A.C. Doyle
Аватар пользователя
igorei
Ветеран
Ветеран
 
Сообщений: 1808
Стаж: 177 месяцев и 11 дней
Карма: + 55 -
Благодарил (а): 1711 раз.
Поблагодарили: 1036 раз.

Re: Д. Л. Чампион «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 04 июн 2012, 20:37

Интересное замечание. igorei, эту информацию я взял все с той же "волшебной" книги Роберта Эйди "Убийства в запертой комнате и другие невозможные преступления". Из первой части книги - история жанра.
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

Re: Д. Л. Чампион «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор igorei » 04 июн 2012, 20:42

Ох уж этот Эйди, я вижу он болЬшой выдумщик 8D.
After every possibility has been explored, then what remains, no matter how impossible it may seem, must be plausible...Sir A.C. Doyle
Аватар пользователя
igorei
Ветеран
Ветеран
 
Сообщений: 1808
Стаж: 177 месяцев и 11 дней
Карма: + 55 -
Благодарил (а): 1711 раз.
Поблагодарили: 1036 раз.

Re: Д. Л. Чампион «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор zaa » 04 июн 2012, 20:44

Доктор Фелл, давай точную цитату из книги. Возможно, не так её интерпретировал?
愚史萌覺書之
Аватар пользователя
zaa
Переводчик и генератор идей
Переводчик и генератор идей
 
Сообщений: 2707
Настроение: СчастливыйСчастливый
Стаж: 158 месяцев и 15 дней
Карма: + 63 -
Откуда: Глазов. Столица Северной Удмуртии.
Благодарил (а): 137 раз.
Поблагодарили: 1258 раз.

Re: Д. Л. Чампион «День, когда никто не умер»

СообщениеАвтор Доктор Фелл » 04 июн 2012, 20:49

Окей. Завтра осканирую.
‘И сказал По: да будет детектив. И возник детектив. И когда По увидел, что создал, он сказал: и вот хорошо весьма. Ибо создал он сразу классическую форму детектива. И форма эта была и останется во веки веков истинной в этом бесконечном мире’. © Эллери Квин.
Аватар пользователя
Доктор Фелл
Хранитель Форума
 
Сообщений: 9256
Настроение: СпокойныйСпокойный
Стаж: 177 месяцев и 13 дней
Карма: + 104 -
Откуда: Россия, Москва
Благодарил (а): 926 раз.
Поблагодарили: 1893 раз.

След.


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0

Кто просматривал тему Кто просматривал тему?