Добро пожаловать на форум «Клуб любителей детективов» . Нажмите тут для регистрации
ДЕНЬ ОТЦА ｢FATHER’S DAY｣ 1st ed: “The Blue Religion”, 14 April 2008. Series: Harry Bosch Перевод: Алексей Брусов Редактор: Ольга Белозовская © “Клуб Любителей Детектива”, 18 мая 2010 г. |  |
! |
Весь материал, представленный на данном форуме, предназначен исключительно для ознакомления. Все права на произведения принадлежат правообладателям (т.е согласно правилам форума он является собственником всего материала, опубликованного на данном ресурсе). Таким образом, форум занимается коллекционированием. Скопировав произведение с нашего форума (в данном случае администрация форума снимает с себя всякую ответственность), вы обязуетесь после прочтения удалить его со своего компьютера. Опубликовав произведение на других ресурсах в сети, вы берете на себя ответственность перед правообладателями. Публикация материалов с форума возможна только с разрешения администрации. ВНИМАНИЕ! В ТОПИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ. ЧИТАТЬ ОБСУЖДЕНИЯ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ САМОГО РАССКАЗА. |
- Библиография | +
Крошечное тельце одиноко лежало в отделении неотложной помощи. Врачи, прекратив реанимационные мероприятия, ушли и задернули пластиковые занавески вокруг кровати. Их миссия состояла в спасении жизни. Если попытка не удавалась, никто не хотел этого видеть.
Занавески были непрозрачными. Гарри Босх, похожий на привидение, приблизился, а затем раздвинул их, чтобы зайти. Он вошел в отсек и остался один на один с жертвой. Тело мальчика занимало меньше четверти большой металлической кровати. Босх работал над тысячами дел, но ничто так не трогало его, как вид безжизненного тела маленького ребенка. Пятнадцать месяцев. Наиболее трудными были случаи, когда возраст ребенка все еще исчислялся месяцами. Он знал, что если проживет слишком долго, то начнет сомневаться во всем — от смысла жизни до своей миссии в ней.
Мальчик выглядел мирно спящим. Босх быстро оглядел тело в поисках синяков или других признаков несчастного случая. Ребенок был обнажен, его кожа была розовой, как у новорожденного. Босх не заметил никаких признаков травмы, кроме старой царапины на лбу мальчика.
Детектив натянул перчатки и с замершим сердцем очень осторожно перевернул тело, чтобы проверить его со всех сторон. Однако не увидел ничего подозрительного. Закончив, Босх накрыл тело простыней — сам не зная зачем — и проскользнул обратно сквозь пластиковые занавески, закрывавшие кровать.
Отец мальчика находился в отдельной комнате дальше по коридору. Босх в конце концов доберется до него, но парамедики, перевозившие мальчика, согласились остаться и поговорить с детективом. Босх первым делом поискал их и обнаружил, что оба мужчины — один старый, другой молодой (один наставник и один ученик) — сидят в переполненном приемном отделении скорой помощи. Он попросил их выйти, чтобы они могли спокойно поговорить.
Сухая летняя жара обрушилась на них, как только стеклянные двери раздвинулись. Все равно что выйти из казино в Вегасе. Они отошли в сторону, чтобы их не беспокоили, и остались в тени портика. Босх представился и сказал, что ему впоследствии понадобятся их письменные показания.
— А пока расскажите мне о вызове.
Говорил старший. Его звали Тикотин.
— Когда мы приехали, у мальчика уже была полная остановка сердца, — начал он. — Мы могли только попытаться сбить температуру и, как можно скорее, доставить малыша сюда — к профессионалам.
— Вы измеряли температуру тела на месте? — спросил Босх.
— Первым делом, — сказал Тикотин. — Было 41,5 °C. Так что изначально, надо полагать, было примерно 42,5 °C. Его невозможно было реанимировать. Он еще слишком мал.
Тикотин покачал головой, как будто был расстроен тем, что его послали спасать кого-то, кого нельзя было спасти. Босх кивнул, достал блокнот и записал показания температуры.
— Вы знаете, в котором часу это было? — спросил он.
— Мы прибыли в 12:17, так что я бы сказал, что мы измерили температуру тела не более чем через три минуты. Таков протокол.
Босх снова кивнул и записал время — 12:20 — рядом с показаниями температуры. Он поднял глаза и увидел машину, быстро въезжающую на стоянку скорой помощи. Машина припарковалась, и из нее вышел его напарник Игнасио Феррас. Он отправился прямо на место происшествия, а Босх — в больницу. Босх подозвал его. Феррас быстро подошел. Босх знал, что ему есть что сообщить, но не хотел, чтобы он говорил это в присутствии медиков. Он представил его, а затем быстро вернулся к опросу парамедиков.
— А где был отец, когда вы приехали?
— Они положили ребенка на пол у задней двери, куда он его принес. Отец был на полу рядом с ним, кричал и плакал.
— Он что-то говорил?
— Тогда нет.
— А когда?
— Когда мы приняли решение везти ребенка в больницу, он захотел поехать с нами. Мы не разрешили и сказали, чтобы его отвез кто-нибудь из конторы.
— Что он сказал?
— Он просто сказал: "Я хочу поехать с ним. Я хочу быть со своим сыном".
Феррас покачал головой, словно от боли.
— Он хоть что-то сказал о том, что произошло? — спросил Босх.
Тикотин посмотрел на своего напарника, но тот отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал Тикотин. — Он этого не сделал.
— Тогда как же вам сообщили о случившемся?
— Ну, сначала мы услышали это от диспетчера. Потом одна из служащих, дама, сказала нам, когда мы приехали. Она отвела нас в заднюю комнату и по дороге рассказала нам все.
Босх подумал, что получил все, что хотел, но потом подумал о другом.
— Вы случайно не измеряли температуру воздуха в этом месте?
Парамедики посмотрели друг на друга, потом на Босха.
— Не подумал, — сказал Тикотин. — Но, когда Санта-Ана
Босх вспомнил июнь, который провел в джунглях, но не собирался погружаться в воспоминания. Он поблагодарил санитаров и позволил им вернуться к своим обязанностям. Затем отложил блокнот и посмотрел на напарника.
— Ладно, расскажи мне, что ты узнал, — сказал он.
— Мы должны предъявить обвинение этому парню, Гарри, — настойчиво сказал Феррас.
— Почему? Что ты нашел?
— Я ничего не нашел. Но это же был всего лишь ребенок, Гарри. Какой отец позволит такому случиться? Как он мог забыть?
Феррас впервые стал отцом полгода назад. Этот опыт сделал его профессиональным фотографом, и каждый понедельник он приходил в отделение с новой партией снимков. Для Босха мальчишка выглядел одинаково каждую неделю, но не для Ферраса. Ему нравилось быть отцом сына.
— Игнасио, ты должен отделить свои собственные чувства от фактов и доказательств, хорошо? И ты это знаешь. Успокойся.
— Знаю, знаю. Просто, как он мог забыть?!
— Да, я знаю, и мы будем иметь это в виду. Расскажи мне, что ты там выяснил. С кем разговаривал?
— С офис-менеджером.
— И что же он сказал?
— Это женщина. Она сказала, что он вошел через заднюю дверь вскоре после десяти. Все агенты по продажам паркуются на заднем дворе и пользуются задней дверью — вот почему никто не видел ребенка. Отец вошел, разговаривая по сотовому. Потом он вышел и спросил, пришел ли факс, но факса не было. Он сделал еще один звонок, и она услышала, как он снова спросил, где факс. Потом он стал ждать факса.
— Как долго он ждал?
— Она сказала, что недолго, но в факсе было бизнес-предложение. Поэтому он позвонил клиенту, и началась целая череда звонков и факсов, и он совершенно забыл о ребенке. Прошло не меньше двух часов, Гарри. Два часа!
Босх почти разделял гнев своего напарника, но он был на службе на пару десятков лет дольше Ферраса и знал, как сдерживать себя, когда нужно, а когда выпускать пар.
— Гарри, и еще кое-что.
— Что?
— С ребенком было что-то не так.
— Менеджер видела ребенка?
— Нет, я имею в виду, всегда. С самого рождения. Она сказала, что это большая трагедия. Ребенок был инвалидом. Слепой, глухой, много чего не так. Ему было пятнадцать месяцев, и он не мог ни ходить, ни говорить, ни даже ползать. Он просто много плакал.
Босх кивнул, пытаясь соединить эту информацию со всем остальным, что он знал и собрал. Как раз в этот момент на стоянку скорой помощи прямо под двери приемного отделения подъехала еще одна машина. Из машины выскочила женщина и побежала в отделение, оставив мотор работающим, а дверь открытой.
— Это, наверное, мать, — сказал Босх. — Нам лучше пойти туда.
Босх направился к дверям отделения скорой помощи, Феррас последовал за ним. Они прошли через приемный покой и дальше по коридору, где отца поместили в отдельную палату.
Подойдя ближе, Босх не услышал ни криков, ни плача, ни ударов кулаками по плоти — ничего такого, что не удивило бы его. Дверь была открыта, и когда он заглянул, то увидел, что родители мертвого мальчика обнимаются, но глаза их были сухими, а на лицах читалось облегчение.
Заметив Босха и Ферраса, они отодвинулись друг от друга.
— Мистер и миссис Хелтон? — спросил Босх.
Они дружно кивнули. Но мужчина уточнил:
— Я Стивен Хелтон, а это моя жена Арлин Хэддон.
— Я детектив Босх из полицейского управления Лос-Анджелеса, а это мой напарник, детектив Феррас. Мы очень сожалеем о вашей утрате. Теперь наша задача — расследовать смерть Уильяма и точно узнать, что с ним случилось.
Хелтон кивнул, когда его жена подошла ближе и уткнулась лицом ему в грудь. Что-то было в их молчании.
— А это обязательно делать сейчас? — спросил Хелтон. — Мы только что потеряли нашего малыша.
— Да, сэр, это нужно сделать сейчас. Это расследование убийства.
— Это был несчастный случай, — слабо запротестовал Хелтон. — Это все моя вина, но это был несчастный случай.
— И все же это расследование убийства. Мы хотели бы поговорить с каждым из вас наедине, без чьего-либо вмешательства. Не могли бы вы проехать в полицейский участок и ответить на мои вопросы?
— Мы оставим его здесь?
— В больнице принимают все меры к тому, чтобы тело вашего сына перевезли в судмедэкспертизу.
— Они собираются вскрывать его? — спросила мать с надрывом в голосе.
— Они осмотрят его тело, а затем решат, нужно ли проводить вскрытие, — сказал Босх. — Закон требует, чтобы любая внезапная смерть подпадала под юрисдикцию судмедэксперта.
Он подождал, не последует ли еще какой-нибудь протест. Его не было, он отступил назад и жестом велел им покинуть комнату.
— Мы отвезем вас в Паркер-центр
Они поместили скорбящих родителей в отдельные комнаты для допросов на третьем этаже офиса отдела по расследованию убийств. Поскольку было воскресенье, кафетерий был закрыт, и Босху пришлось довольствоваться торговыми автоматами в нише у лифтов. Он достал банку колы и две упаковки крекеров с сыром. Гарри не успел позавтракать до того, как его вызвали по этому делу, и теперь умирал с голоду.
Он не торопясь ел крекеры и разговаривал с Феррасом. Босх хотел, чтобы и Хелтон и Хэддон поверили, что они ждут, пока допрашивают другого супруга. Этот старый трюк был частью стратегии. Каждый должен был бы задаться вопросом, что говорит другой.
— Ладно, — наконец сказал Босх. — Я возьму на себя мужа. Ты можешь понаблюдать из-за стекла или допросить жену. На выбор.
Это был важный момент. Босх опережал Ферраса в этом деле более чем на двадцать пять лет. Он был наставником, а Феррас — учеником. До сих пор Босх не позволял Феррасу вести официальный допрос. Теперь он сам предложил, и выражение лица Ферраса показывало, что он заметил это.
— Ты разрешишь мне поговорить с ней?
— Конечно, почему бы и нет?
— Ничего, если я сначала понаблюдаю за тобой?
— Как тебе удобнее.
— Спасибо, Гарри.
— Не благодари меня, Игнасио. Благодари себя. Ты это заслужил.
Босх бросил пустые пакеты из-под крекеров и банку в мусорное ведро рядом со своим столом.
— Сделай мне одолжение, — сказал он. — Сначала зайди в Интернет и проверь "Лос-Анджелес Таймс"
— Сделаю.
— Пойду настрою видеокамеру в допросной.
Через десять минут Босх вошел в комнату для допросов номер 3, где его ждал Стивен Хелтон. На вид Хелтону было меньше тридцати. Он был худощавым, загорелым и казался идеальным продавцом недвижимости. Хелтон выглядел так, словно никогда прежде не проводил в полицейском участке и пяти минут.
Он тут же запротестовал.
— Почему так долго? Я только что потерял сына, а вы заперли меня в этой комнате на час! Это что, такая процедура?
— Прошло не так уж много времени, Стивен. Но мне жаль, что вам пришлось ждать. Мы разговаривали с вашей женой, и это заняло больше времени, чем мы предполагали.
— Зачем вы с ней разговаривали? Вилли же был со мной все это время.
— Мы говорили с ней по той же причине, что и с вами. Прошу прощения за задержку.
Босх выдвинул стул, стоявший напротив Хелтона, и сел.
— Прежде всего, — сказал он, — спасибо, что пришли. Вы понимаете, что вы не арестованы или что-то в этом роде. Вы можете уйти, если захотите. Но по закону мы обязаны провести расследование смерти, и мы ценим ваше сотрудничество.
— Я просто хочу покончить с этим, чтобы начать делать, что положено.
— Что положено?
— Я не знаю. Через что бы ни пришлось пройти. Поверьте, я в этом новичок. Знаете, горе, чувство вины и скорбь. Вилли был в нашей жизни недолго, но мы его очень любили. Это просто ужасно. Я совершил ошибку, и буду расплачиваться за нее всю оставшуюся жизнь, детектив Босх.
Босх чуть было не сказал ему, что его сын заплатил за эту ошибку своей жизнью, но решил не раздражать мужчину. Вместо этого он просто кивнул и заметил, что Хелтон смотрел вниз, когда говорил. Отвод глаз был классическим сигналом, указывающим на ложь. Еще одним признаком было то, что Хелтон сложил руки на коленях и убрал их из виду. Открытый и искренний человек держит руки на столе и на виду.
— Почему бы нам не начать с самого начала, — сказал Босх. — Расскажите мне, как начался день.
Хелтон кивнул и начал.
— Воскресенье — наш самый напряженный день. Мы оба занимаемся недвижимостью. Вы могли видеть вывеску "Хэддон и Хелтон". Мы ведущая команда в области управления недвижимостью. Сегодня в полдень у Арлин был день открытых дверей, а перед этим — пара частных показов. Значит, Вилли должен быть со мной. В пятницу мы потеряли еще одну няню, и не успели никого нанять.
— Как вы потеряли няню?
— Она уволилась. Они все увольняются. Вилли — это... ну из-за его состояния. Я имею в виду, зачем иметь дело с ребенком-инвалидом, если кто-то с нормальным, здоровым ребенком заплатит вам то же самое? У нас поменялось много помощниц.
— Значит, сегодня вам пришлось присматривать за мальчиком, пока ваша жена осматривала недвижимость.
— Ну, я тоже работал. Я вел переговоры о продаже, которая принесла бы комиссионные в тридцать тысяч долларов. Это было важно.
— Так вот почему вы поехали в офис?
— Вот именно. Мы получили письмо с предложением, на которое я должен был ответить. Поэтому я собрал Вилли, посадил его в машину и поехал на работу.
— В котором часу это было?
— Примерно без четверти десять. Примерно в девять тридцать мне позвонил другой риелтор. Покупатель установил жесткие рамки. Дать ответ на предложение нужно было ровно в час. Поэтому мне пришлось срочно одеть Вилли и отправиться на работу, чтобы забрать факс.
— У вас дома нет факса?
— Есть, но, если сделка состоится, нам все равно придется встретиться в офисе. У нас есть комната для переговоров, и все бланки лежат там. Документы на собственность тоже хранятся в моем кабинете.
Босх кивнул. В какой-то степени это звучало правдоподобно.
— Ладно, тогда вы отправляетесь в офис…
— Вот именно. И тут произошли две вещи…
Хелтон поднял руки, но только для того, чтобы прикрыть ими лицо. Классическая поза.
— Какие две вещи?
— Мне позвонила Арлин, и Вилли заснул в своем автокресле. Вы понимаете?
— Растолкуйте.
— Меня отвлек звонок, а Вилли больше не отвлекал. Он заснул.
— Так.
— Поэтому я и забыл, что он там. Прости меня, господи, но я забыл, что он со мной!
— Я понимаю. Что же было дальше?
Хелтон снова опустил руки. Он быстро взглянул на Босха, потом на стол.
— Я припарковался на отведенном мне месте позади офиса и вошел. Я все еще разговаривал с Арлин. Один из наших покупателей пытается расторгнуть контракт, потому что нашел то, что ему нравится больше. Итак, мы говорили об этом, о том, как с этим справиться, и я разговаривал по телефону, когда вошел.
— Что случилось, когда вы вошли?
Хелтон ответил не сразу. Он сидел, уставившись в стол, словно пытаясь вспомнить, чтобы дать правильный ответ.
— Стивен? — сказал Босх. — Что было дальше?
— Я рассчитывал увидеть факс с предложением от покупателя. Но его там не было. Поэтому я отключился от жены и позвонил агенту. Потом я стал ждать факса. Пока я ждал, проверил свои сообщения и сделал несколько других звонков.
— А что за сообщения?
— Телефонные сообщения. Люди, которые видят наши объявления на домах и звонят. Я оставляю на объявлениях только рабочий номер.
— Сколько раз вы перезванивали?
— Думаю, только два. Я прослушал сообщение на автоответчике и коротко переговорил с потенциальным клиентом. Потом пришел факс, ради которого я приехал.
— Итак, в котором часу это произошло?
— Не знаю, примерно в десять минут одиннадцатого.
— Можете ли вы сказать, что в этот момент вы осознавали, что ваш сын находится в вашей машине на стоянке?
Хелтону потребовалось время, чтобы еще раз обдумать ответ, но он заговорил прежде, чем Босх успел подсказать ему.
— Нет, потому что, если бы я знал, что он в машине, я бы его не бросил. Я забыл о нем еще в машине. Вы понимаете?
Босх откинулся на спинку сиденья. Осознанно или нет, но Хелтон только что избежал одной юридической ловушки. Если бы он признался, что сознательно оставил мальчика в машине — даже если собирался вернуться через несколько минут, — это сильно подкрепило бы обвинение в убийстве по неосторожности. Но Хелтон правильно сформулировал ответ, как будто ожидал этого.
— Ладно, — сказал Босх. — А что было дальше?
Хелтон задумчиво покачал головой и посмотрел на боковую стену, как будто видел окно в прошлое, которое уже не мог изменить.
— Я... э-э... занялся сделкой, — сказал он. — Пришел факс, я позвонил своему клиенту и отправил по факсу ответ. Я также долго разговаривал с другим агентом. По телефону. Мы пытались заключить сделку, и нам пришлось буквально держать за руки обоих наших клиентов.
— Два часа?
— Да, это заняло столько времени.
— А когда вы вспомнили, что оставили Уильяма в машине на стоянке, где было около 35 °C?
— Наверное, как только... Во-первых, я не знал, какая температура. Я вышел из машины около десяти, и на улице не было такой жары. Даже близко. По дороге я даже не включал кондиционер.
Хелтон не выказывал ни угрызений совести, ни чувства вины. Он больше не притворялся. Босх пришел к убеждению, что этот человек не испытывает ни любви, ни привязанности к своему больному, а теперь и потерянному ребенку. Уильям был просто обузой, и поэтому его легко можно было забыть, отвлекшись на бизнес, сделки и большие деньги.
Но была это просто забывчивость или злой умысел? Босх знал, что может обвинить его в халатности, но суды склонны рассматривать потерю ребенка как достаточное наказание в подобных ситуациях. Хелтону и его жене будут сочувствовать, и они будут свободно продолжать свою жизнь, пока малыш Уильям гниет в своей могиле.
Все складывалось. Босх инстинктивно чувствовал, что Хелтон лжет. И он начал верить, что смерть Уильяма не была несчастным случаем. В отличие от своего напарника, который позволил страстям собственного отцовства увести себя с пути, Босх уловил ложь после тщательного наблюдения и анализа. Теперь пришло время идти дальше, заманить Хелтона в ловушку и посмотреть, не совершит ли он ошибку.
— Вы хотите еще что-нибудь добавить к этой истории? — спросил Босх.
Хелтон глубоко вздохнул и медленно покачал головой.
— Вот и вся печальная история, — сказал он. — Я молю бога, чтобы этого никогда не случилось. Но это случилось.
Впервые за все время разговора он посмотрел прямо на Босха. Босх выдержал его взгляд и задал вопрос.
— У вас хороший брак, Стивен?
Хелтон отвернулся и снова уставился в невидимое окно.
— Что вы имеете в виду?
— То, что и сказал. Вы можете ответить "да" или "нет".
— Да, у меня хороший брак, — решительно ответил Хелтон. — Не знаю, что вам сказала моя жена, но, по-моему, это именно так. Что вы хотите этим сказать?
— Все, что я хочу сказать, это то, что иногда, когда есть ребенок с проблемами, это вредит браку. У моего напарника только что родился ребенок. Ребенок здоров, но с деньгами туго, а жена еще не вернулась на работу. Вы же знаете, это тяжело. Я могу только представить, каково это — иметь ребенка с такими проблемами, как у Уильяма.
— Ну, у нас все было в порядке.
— Няни все время уходят…
— Это было не так уж трудно. Как только одна уходит, мы помещаем новое объявление в "Крейглисте"
Босх кивнул и почесал затылок. При этом он сделал круговое движение пальцем в сторону камеры, которая находилась в вентиляционном отверстии на стене позади него, давая напарнику закодированный сигнал проверить информацию.
— Когда вы поженились? — он спросил.
— Два с половиной года назад. Мы познакомились на работе. Она была агентом покупателя, а я — продавца. Мы хорошо сработались и решили объединить усилия, а потом поняли, что влюблены.
— А потом появился Уильям.
— Да.
— Должно быть, это многое изменило.
— Так и было.
— А врачи не могли предупредить о возможных отклонениях, когда Арлин еще была беременна?
— Могли бы, если бы увидели. Но Арлин — трудоголик. Она все время была занята. Она пропустила несколько приемов и УЗИ. Когда они обнаружили, что возникла проблема, было уже слишком поздно.
— Вы вините в этом свою жену?
Хелтон выглядел ошеломленным.
— Нет, конечно, нет. Послушайте, какое это имеет отношение к тому, что произошло сегодня? Почему вы спрашиваете меня обо всем этом?
Босх перегнулся через стол.
— Это может иметь большое значение, Стивен. Я пытаюсь понять, что произошло сегодня и почему. "Почему" — это самая трудная часть.
— Это был несчастный случай! Я забыл, что он был в машине. Я сойду в могилу, зная, что моя ошибка убила моего собственного сына. Разве вам этого мало?
Босх откинулся назад и ничего не сказал. Он надеялся, что Хелтон скажет больше.
— У вас есть сын, детектив? Дети есть?
— Дочь.
— Ну, тогда с Днем отца
Босх совсем забыл, что сегодня День отца. Осознание этого сбило его с ритма, и мысли его обратились к дочери, живущей в восьми тысячах миль отсюда. За десять лет ее жизни они отмечали День отца лишь однажды. Что это говорит о нем? Он пытался разобраться в действиях и мотивах другого отца и знал, что его собственные не выдержат такого же пристального внимания.
Все закончилось, когда раздался стук в дверь и вошел Феррас с папкой.
— Прошу прощения, — сказал он. — Я подумал, что ты захочешь это увидеть.
Он передал папку Босху и вышел из комнаты. Босх открыл папку так, чтобы Хелтон не мог видеть ее содержимое. Внутри лежала компьютерная распечатка и рукописная записка на почтовом конверте.
В записке говорилось: “Никакого объявления в 'Крейглисте'”.
Распечатка содержала статью, напечатанную в "Лос-Анджелес Таймс" десять месяцев назад. Речь шла о смерти от теплового удара ребенка, которого бросили в машине в Ланкастере, когда его мать пошла в магазин за молоком. Она попала в самый разгар ограбления. Ее связали вместе с продавцом и поместили в заднюю комнату. Прошел час, прежде чем жертвы были обнаружены и освобождены, но к тому времени ребенок в машине уже умер от теплового удара. Босх быстро просмотрел статью и закрыл папку. Он молча посмотрел на Хелтона.
— Что? — спросил Хелтон.
— Просто дополнительная информация и лабораторные отчеты, — солгал он. — Кстати, вы получаете "Лос-Анджелес Таймс"?
— Да, а что?
— Просто любопытно, вот и все. Как вы думаете, сколько нянь вы наняли за эти пятнадцать месяцев?
Хелтон покачал головой.
— Я не знаю. Не меньше десяти. Они не задерживаются надолго.
— А потом вы заходите на "Крейглист", чтобы разместить объявление?
— Да.
— И вы потеряли няню в пятницу?
— Да, я уже говорил вам.
— Она просто ушла от вас?
— Нет, она нашла другую работу и сказала нам, что уходит. Она солгала, что это ближе к дому, про цены на бензин и все такое. Но мы знали, почему она уезжает. Она не могла справиться с Вилли.
— Она сказала это в пятницу?
— Нет, когда подала заявление.
— Когда это было?
— Она предупредила за две недели, так что это было две недели назад, начиная с пятницы.
— А у вас уже есть новая няня?
— Нет, пока нет. Мы все еще ищем.
— Но вы все-таки заранее дали объявление?
— Верно, но послушайте, какое это имеет отношение…
— Позвольте мне задавать вопросы, Стивен. Ваша жена сказала нам, что она беспокоилась из-за того, что надо оставить Уильяма с вами, что вы не можете справиться.
Хелтон выглядел потрясенным. Это стало для него ударом, как и хотел Босх.
— Что? Почему она так сказала?
— Я не знаю. Это правда?
— Нет, это неправда.
— Она сказала нам, что беспокоится, что это не несчастный случай.
— Это абсолютное безумие, и я сомневаюсь, что она это сказала. Вы лжете.
Он отвернулся от Босха и уперся глазами в стену. Босх решил, что сейчас самое время рискнуть.
— Она упомянула историю, которую вы читали в “Лос-Анджелес Таймс", о ребенке, оставленном в машине в Ланкастере. Ребенок умер от теплового удара. Она беспокоилась, что это навело вас на мысль.
Хелтон повернулся на стуле, наклонился вперед, поставил локти на стол и провел руками по волосам.
— О боже, я не могу поверить, что она…
Он не договорил. Босх знал, что подозреваемый уже заглотнул наживку. Хелтон стоял на краю пропасти. Пришло время подтолкнуть его.
— Вы ведь не забыли, что Уильям был в машине, правда, Стивен?
Хелтон не ответил. Он снова закрыл лицо руками. Босх наклонился вперед так, что ему оставалось только прошептать.
— Ты оставил его там и знал, что произойдет. Ты все спланировал. Вот почему ты не потрудился дать объявление о новой няне. Ты знал, что она не понадобится.
Хелтон молчал и не двигался. Босх продолжал работать с ним, меняя тактику и выражая сочувствие.
— Это понятно, — сказал он. — Я имею в виду, что за жизнь была бы у этого ребенка? Некоторые могут даже назвать это убийством из милосердия. Ребенок засыпает и уже не просыпается. Я уже вел подобные дела, Стивен. На самом деле это лишь звучит страшно, а на самом деле жертва просто засыпает.
Хелтон закрыл лицо руками, но покачал головой. Босх не знал, то ли он все еще отрицает это, то ли стряхивает с себя что-то. Он подождал, и ожидание окупилось.
— Это была ее идея, — тихо сказал Хелтон. — Это она не могла больше терпеть.
В этот момент Босх понял, что поймал его, но вида не показал. Он продолжал.
— Подожди минутку, — сказал он. — Она сказала, что не имеет к этому никакого отношения, что это была твоя идея и твой план, и что она звонила тебе, чтобы отговорить.
— Это ложь! Это была она! Ей было стыдно, что у нас такой ребенок! Она не могла взять его с собой, и мы не могли никуда пойти! Он разрушал наши жизни, и она сказала мне, что я должен что-то с этим сделать! Она просто велела мне что-то с этим сделать! Она сказала, что я спасу две жизни, пожертвовав одной.
Босх отодвинулся. Дело было сделано. Все было кончено.
— Хорошо, Стивен, я думаю, что понимаю. И я хочу услышать все об этом. Но сейчас я должен сообщить вам о ваших правах. После этого, если вы захотите поговорить, мы поговорим, и я выслушаю.
Когда Босх вышел из комнаты для допросов, Игнасио Феррас уже ждал его в коридоре. Его напарник поднял ладонь, и Босх хлопнул по ней в знак победы.
— Это было прекрасно, — сказал Феррас.
— Спасибо, — ответил Босх.
— Будем надеяться, что окружной прокурор тоже будет впечатлен.
— Не думаю, что нам стоит беспокоиться. А теперь иди в допросную и возьми в оборот жену.
Феррас выглядел удивленным.
— Ты все еще хочешь, чтобы я допросил жену?
— Она твоя. Давай дадим окружному прокурору оба признания.
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Хорошо. Иди, проверь оборудование и убедись, что мы все еще записываем. Мне нужно срочно позвонить.
— Слушаюсь.
Босх вошел в дежурку и сел за стол. Он посмотрел на часы и понял, что в Гонконге еще рано. Тем не менее он достал сотовый и послал вызов через Тихий океан.
Его дочь ответила веселым приветом. Босх знал, что ему даже не придется ничего говорить, он почувствует удовлетворение от одного звука ее голоса, произнесшего это единственное слово.
— Привет, детка, это я, — сказал он.
— Папа! — воскликнула она. — С Днем отца!
И в этот момент Босх понял, что он действительно счастливый человек.
